Чтобы проиграть, Рассу потребовалось больше времени, чем он предполагал. Парнишке пришлось изрядно попотеть. Наконец Дасти удалось загнать восьмой шар в лузу. Он с довольным видом протянул руку Рассу.

— Дьявольская игра, — сказал Расс.

— Можешь попытаться еще раз, после того как я разделаюсь с этими двумя.

— Буду иметь это в виду.

Расс видел, в каком темпе играет Дасти. Парнишке потребовалось так много времени, чтобы одержать победу, что все мелодии, за которые заплатил Расс, уже кончились.

Убрав кий на место и взяв свою полупустую кружку с пивом, Расс направился к стойке, за которой на высоком табурете сидела Джой. Она беседовала с Эдди. При одном только взгляде на нее у Расса защемило в груди. Он приказал себе успокоиться. Несколько танцев, легкое прикосновение тел, вот и все.

Осушив кружку, Расс поставил ее на стойку.

— Мне нужна еще мелочь для музыкального автомата, Эдди.

Расс достал из кармана пятидолларовую банкноту.

Джой оценивающе взглянула на него и снова перевела взгляд на бильярдный стол.

— Вы проиграли?

— Увы!

Эдди засмеялся, открывая кассу.

— Тебе трудно будет объяснить этот проигрыш. Никто никогда не проигрывает Дасти. Горе-игрок.

— Что ж, на этот раз ему повезло.

Расс взял монеты и подошел к музыкальному автомату. Он выбрал медленные мелодии, начав с песенки Джорджа Стрэйта. Быстрые мелодии хороши, когда впереди вся ночь, а у него оставалось не так много времени. Он жаждал ощутить Джой в своих руках.

Джой искоса взглянула на него. Глаза ее смеялись.

— Еще пивка, ковбой?

Расс снова почувствовал, как у него защемило в груди. Он медленно вдохнул.

— Потанцуем?

Джой повернулась к Эдди:

— Я могу идти?

— Угу. Иди потанцуй. Все равно делать нечего.

Джой положила свою шляпу на стойку и соскользнула с табурета.

— Пошли.

Она вышла на пятачок для танцев, повернулась и протянула руки.

Расс допустил ошибку, когда, обнимая Джой, взглянул ей в глаза. Отвести взгляд он уже был не в состоянии. Ощутив сладкую близость ее тела, он едва не застонал. И чуть не свихнулся, когда они начали двигаться в такт музыке. В этом нет ничего особенного, отчаянно напомнил он себе. Господи, до чего же хорошо было чувствовать, как Джой прижимается к нему!

— Стив говорит, что вы любите жить в палатке на озере, — сказала Джой.

— Что еще успел наболтать мой братец? — Расс был уверен, что Стив ни словом не обмолвился о его тайне, но и без нее было много такого, о чем ему не хотелось бы распространяться перед этой женщиной.

— Он сказал, что вы страшный волокита.

— Правда? — Расс растворился в ее мягком взгляде. — И вы ему поверили?

— Стив не из тех, кто говорит неправду.

— Тогда что же вы тут делаете, дорогая? Почему не уносите ноги?

— Я подумала, что один-два танца не принесут вреда. А я люблю танцевать.

— Я тоже. — Он сильнее прижал ее к себе и увидел, что огонь в ее глазах вспыхнул еще ярче. Если бы Стив только знал, какие мысли пришли ему сейчас в голову, он бы устроил ему взбучку. — Почему вы перебрались сюда из Монтаны?

— А почему вы подолгу не задерживаетесь на одном месте?

Расс улыбнулся, узнавая в ней себя самого. Он тоже часто любил отвечать вопросом на вопрос.

— Охота к переменам.

— Вот и у меня так.

Его обдало жаром.

— Леди, вы играете с огнем.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского.

— Тоже верно!

Мелодия оборвалась, а они так и продолжали стоять, глядя друг другу в глаза. Расс боялся, что, если постоит так еще немного, не удержится и поцелует ее, а ему совершенно не улыбалось делать это на глазах у Эдди и еще троих зевак.

Когда заиграла следующая мелодия, он крепче прижал Джой к своей груди.

— Хватит разговоров. Давайте просто потанцуем немного.

Ее макушка находилась возле его щеки, и Расс не устоял перед искушением прижаться к ней. Ее волосы были мягкими как шелк и пахли цветами. Он прикрыл глаза.

Они делали все меньше и меньше шагов, потому что Рассу было приятно просто покачиваться в такт музыке и крепко обнимать эту теплую женщину.

Чувствуя прикосновение ее тела к своему, он ощущал боль, неотступную, но терпимую — до тех пор, пока он снова не заглядывал в ее глаза. Стив был прав. Эта женщина слишком хороша для него. Но сейчас благодаря ей отогревалась его душа, притуплялась боль, и преследовавший его мрак постепенно рассеивался…