— По-твоему, у меня был другой выход? — не на шутку разнервничавшись, спросила я.

— Может, вам следовало обратиться к психологу? Чтобы он посоветовал, каким образом снять напряжение, устранить скандалы? Тогда обсудили бы все спокойно и мирно решили бы, стоит ли рожать малыша сейчас же или нужно подождать и найти способ побольше зарабатывать? А уж потом…

Признаться, после суда, когда Терри со столь важным видом удалился, мне и самой пришла на ум подобная мысль, но я, дабы скрыть суету внутри, лишь рассмеялась на отцовские слова.

— Неужели ты правда веришь, что психологи в таких случаях способны дать дельный совет?

Папа скривил губы.

— А почему нет?

— Они сами точно такие же люди! И в своих-то жизнях не в силах навести порядок! По-моему, это невозможно — заставить мужчину и женщину, которые терпеть друг друга не могут, снова воспылать любовью!

— Ты уверена, что не можешь терпеть своего Терри? — спросил отец, с торжественно-печальным выражением лица глядя прямо мне в глаза.

— С сегодняшнего дня он не мой! — излишне горячась, воскликнула я.

— Пусть так, — с легкой усталостью или с грустью произнес отец. — Только я не об этом.

У меня вдруг защемило в груди. Все это время я пребывала в неопределенности и смутно чего-то ждала, стараясь не погрязать в раздумьях и не жалеть о содеянном. Теперь же впервые осознала всю серьезность своего шага. Ненавистен ли мне Терри? Когда я впопыхах собирала вещи, была уверена, что мы сошлись по ошибке. А теперь… Не знаю.

Прекрати! — велю сама себе. Тебе тяжело и тревожно исключительно потому, что слишком непросто прощаться с давними привычками. Да-да! Терри мало-помалу превратился для тебя в привычку, а любви к нему нет сотню лет…

Мое сердце, будто услышав эти категоричные выводы, больно сжалось. Но я постаралась прикинуться, что не заметила этого.

— Да, я уверена, — с чрезмерной торжественностью заявила я ожидавшему ответа отцу. — На сто процентов уверена, что поступила правильно.

Папа развел руками и поправил на носу очки.

— Что ж, это самое главное. Тогда я даже… рад за тебя. Может, когда-нибудь встретишь другого парня и с ним заживешь совсем иначе, — добавил он, как мне показалось пристально следя за моей реакцией.

У меня, если честно, что-то неприятно дрогнуло внутри. Я засмеялась, чтобы отец не увидел смятения, отражавшегося в моих глазах.

— Может, я его уже встретила.

Папа слегка покривился.

— Имеешь в виду Джимми?

— Он тебе что, не нравится? — спросила я таким тоном, будто меня оскорбили.

— Да нет, почему же. Но для тебя. Впрочем, не мне судить. — Отец принялся с огорченным видом теребить подбородок.

Когда он такой, мне хочется плакать. Вообще-то слезы у меня где-то совсем близко все эти дни, но я их не лью, хожу, как полузамороженная.

— Выбирать в любом случае тебе, — добавил папа.

— Вот именно! — с неуместной воинственностью, маскирующей маяту в душе, воскликнула я. — Ладно, я пойду, не буду тебе мешать.

— Ступай-ступай, — пробормотал отец, делая вид, будто он крайне заинтересован новостью про демонстрацию в Майами незаконных переселенцев из Кубы.

Четверть часа я просидела в комнате, глядя невидящим взглядом на стену, увешанную фотографиями в рамках. Потом приехали девочки. Взглянув на их лица, я усмехнулась про себя: нет, гудеть до утра они явно не в настроении. Обе выглядели так, будто явились на похороны.

— У вас что, коллективное расстройство желудка?

— Чего? — Каролина наморщила веснушчатый нос.

— Расстройство желудка, говорю, — повторила я, закидывая ноги на столик и скрещивая руки на груди. — Физиономии у вас такие, будто вы боитесь не добежать до туалета! — Я залилась идиотским хохотом.

Девочки сели на стулья и принялись без слов смотреть на меня, как на жалкую больную.

— Сделайте нормальные лица! — прикрикнула на них я.

Подруги попытались изобразить улыбки.

— Чай будете? — спросила я. — Или, может, чего покрепче, а? — Я подмигнула. Ломать комедию было не так-то просто, но мысль о беседе про развод и про Терри казалась мне еще невыносимее.