– Может, чем советы давать – поможешь сделать как надо?

– Нет, нельзя. Лучше не рисковать. Была бы она твоя – еще туда-сюда. А она моя, я же объяснял. Не нужно, чтобы она чувствовала меня лишний раз. Попробуй все-таки сама надеть…

Я пожала плечами, осторожно, двумя пальцами, подняла гривну и вздрогнула от голоса, раздавшегося над ухом:

– Извините, а что вы делаете?

Позади нас стоял давешний бугай, цепной пес Виктора Ивановича, и с интересом следил за нашими манипуляциями.

Сказать, что я испугалась – значит ничего не сказать. Меня как будто кипятком обдали. Ледяным. От которого сердце ухнуло вниз, и дыхание перехватило.

Как в тумане я услышала вежливый голос Олега:

– Мы играем. Это такая игра. Она вам будет не интересна.

– А-а, – разочарованно протянул бугай. – Спасибо за объяснение. Извините еще раз, что прервал вашу игру. Но мне показалось, что вы на меня не обидитесь за это. Ведь девушка такая доброжелательная, она сказала мне: «Спасибо», когда я поддержал ее. Ну тогда, когда она чуть не упала…

Олег мягко, но решительно прервал его:

– Мы не обиделись. Вы можете идти.

– Да, конечно… – кивнул бугай, улыбнулся (отчего его рожа с маленькими, близко посаженными глазенками не стала краше) и осторожно, по-над стеночкой, протиснулся мимо нас.

– Он же идет в холл… – с ужасом констатировала я.

Олег пожал плечами:

– Ну и что? Он здесь работал, все те, которые сейчас находятся в холле, наверняка его знают и помогут ему.

– Ты не понимаешь… – простонала я. – Он же нас выдаст! Сейчас сюда примчится орава этих охранников…

– Не думаю… Прости, тебе не нравится, когда я говорю «не думаю», но сейчас я просто уверен – ничего подобного не случится.

– Здравствуйте, – прозвучал из холла негромкий голос бугая. Видимо, он приветствовал присутствующих.

Странно, что он с ними здоровается. Неужели сегодня не виделись? Или Олег ошибся, и бугай здесь – случайное лицо?

– Мамонт, ты живой?

– Ты че – с горшка упал?

– Где шеф?

Сразу несколько голосов откликнулись на приветствие Мамонта (значит, его все-таки именно так зовут). Голоса были удивленные, злые – да что там, судя по голосам, камуфляжные охранники находились на грани истерики. Только не бабской истерики, а мужицкой. И неизвестно еще, какая хуже. Правда, и охранников можно понять: не каждый день садишься в такую лужу. Ведь именно их обязанностью было не допустить того разгрома, что случился в «Эльдорадо»!

– Простите, я не совсем понял, – заинтересованно сообщил Мамонт. – Что значит «с горшка»? Кто такой «шеф», и почему вы назвали меня «Мамонт»?

Последовавшая изумленная пауза не предвещала ничего хорошего.

– Ах ты, гнида! – наконец взорвались эмоциями высокие, яростные голоса. – Ты где отсиживался? Он еще изгаляется! А по харе?…

– Нам надо спешить, – напомнил Олег. – Похоже, еще немного и дойдет до мордобоя. Подходящий момент, чтобы попытаться выбраться.

Я представила, как камуфляжные начинают мутузить своего Мамонта, но от этой картины мне почему-то не стало весело, а наоборот – грустно. И даже жалко этого странного, неестественно вежливого Мамонта. Вот уж девичья сентиментальность! Совсем недавно он готов был меня убить, а теперь мне его жалко…

Тряхнув головой, я прогнала наваждение и опустила взгляд на гривну, зажатую в пальцах.

Но наваждение так до конца и не рассеялось. Гривну мне тоже почему-то стало жаль. Она висела безвольная, расслабленная, померкшая. Так и хотелось приголубить ее, погладить, согреть…

– Ну иди сюда… – придурковато пробормотала я и осторожно ввела ладонь в ее петлю.

И гривна тотчас ожила. Вздрогнула, напружинилась, как-то вся подтянулась и с коротким свистом обвила запястье. В воздухе повеяло грозовым ветерком, черно-искристая фенечка тугой змеей сомкнулась на руке – не больно, но плотно. Я даже присмотрелась – и действительно, никакого зазора между ней и кожей! Резиновая она, что ли?

Но только я попыталась поддеть ее ногтем, чтобы проверить как плотно гривна меня зажала, как услышала свирепый шепот Олега:

– Стой! С ума сошла! Не трогай! Ни в коем случае!

Я с недоумением посмотрела на него.

Он был рассержен, бледен, но кривил губы в улыбке:

– Получилось! Елена, я был прав! Видишь, насколько мы с тобой близки! Она тебя приняла! Только не раздражай ее, не серди… Нам бы выбраться отсюда, а потом уж я избавлю тебя от нее…

– Но я не хочу избавляться! – возмутилась я. Надо же – столько трудов, столько волнений – и вдруг избавляться! – И вообще, подарки не принято забирать обратно.

– Это не подарок, – мотнул стриженой головой Олег. – Гривну невозможно подарить. Не будем спорить. Давай, я поскорее покажу как надевается скафандр – и уберемся отсюда!

– Ну, показывай, – согласилась я. А про себя подумала: там посмотрим насчет гривны. Мне понравилась эта дивная фенечка и расставаться с ней совершенно не хотелось.

– Елена, сосредоточься. И слушай внимательно. Сначала надо выдохнуть. Выдохни. Еще, еще! Выдохни как можно сильнее! До потемнения в глазах! А теперь представь, что ты навсегда лишилась воздуха. Тебя здесь нет, ты в безвоздушном пространстве. В космосе! Вокруг ледяной холод, ты задыхаешься, легкие рвутся, голова лопается!…