– Князь сказал – в «холодильник»! Семен, а ты чего стоишь? Не видишь – княгиня надрывается? – зло прикрикнул он на бывшего лыцара, а теперь безгривенного, который трусливо вжался в стенку коридора.

– А… да… сейчас… – залепетал Семен, делая неуверенный шажок в нашу сторону.

– Молодой человек! – строго сказал экс-Серега, сопротивляясь тискам рук Гаврилы. – Э-э, гражданин! Я не возражаю, но нельзя же так бесцеремонно!…

– Отпусти его, Гаврила, – внес ясность Олег, поддерживающий Матвея. – Аркадий Викторович и сам прекрасно дойдет. Правда ведь, Аркадий Викторович?

– Ну, разумеется, юноша! – расцвел новоявленный Аркадий Викторович. – Простите, не знаю вашего имени…

– Олег.

– Замечательно! – сощурился в лучистой улыбке Аркадий Викторович. – Я готов идти… Э-э, только куда?

– Вас Елена проведет, – сообщил Олег. – Вы ведь не возражаете против такой компании?

– Нисколько! – вновь разулыбался Аркадий Викторович. Сам взял меня под локоток, предложил. – Прошу, мой милый друг.

И слегка закашлялся. Покрутил головой. Свободной рукой потрогал шею, прикоснулся к гривне.

– Давит? – спросила я, ускоряя шаг.

– Не обращайте внимания, это пустяки!… – откликнулся Аркадий Викторович, бледно улыбаясь.

Он вообще резко побледнел. Наверно тиски сужающейся гривны уже начали перекрывать кровеносные сосуды, снабжающие голову.

– Аркадий Викторович, вы можете бегом? – заторопилась я.

– Разумеется, мой милый друг! – откликнулся он и понесся вприпрыжку.

Мы не добежали буквально нескольких метров до входа в «холодильник», уже зияющего впереди темнотой. Аркадий Викторович сбился с шага, ноги его заплелись и он рухнул лицом вниз.

– Гаврила, берем! – распорядился Олег, подхватывая его безвольно поникшие плечи.

Гаврила оттеснил меня, схватил бессознательное тело подмышки и они втроем впихнулись в ледяной полумрак.

Мы с трясущимся от страха Семеном остались снаружи.

– А Матвея вы куда дели? – спросила я в темноту «холодильника».

– Сидит у двери в «псарню», – донесся голос Олега, – сюда его тащить – только время терять. Ведь главное – ликвидировать причину его боли!

– А-ах! – раздался знакомый восхищенный выдох из темноты.

Это самовнушение – или в самом деле я услышала молодой женский голос, доброжелательно произнесший: «Профилактика завершена»?

– Лопнула гривна? – спросила я, заглядывая. И ничего не видя со света.

– Друзья мои, – веско произнес голос Аркадия Викторовича. – Вероятно у вас есть причины для пребывания здесь, но все-таки, позвольте заметить, холод не благоприятствует…

– Выходим! – приказал Олег, и первый появился в проеме.

Я посторонилась.

Семен с жадным любопытством пытался заглянуть в темноту за наши спины:

– Что, князь, с Сереги тоже теперь сняли гривну?

– Тоже, – вежливо ответил Олег.

– Ой, какое горе! – замахал руками Семен, и, не имея больше сил сдерживаться, расплылся в довольной ухмылке. Как же! Теперь не он один был такой – «разжалованный»!

Но ухмылка его мгновенно померкла, как только из «холодильника» показался Аркадий Викторович.

– Да он же в гривне!… – простонал Семен. – Как же, князь?…

Действительно, красноватая шейная гривна, дарованная Олегом еще Сергею Дмитриевичу, как ни в чем не бывало покоилась под щетинистым кадыком.

– В гривне, – согласился Олег. – В одной. Убрана была пястная.

– Вы знаете, девушка, – торжественно сообщил мне Аркадий Викторович, – ваши труды, кажется, не пропали даром! Мне уже гораздо лучше! Да что там! Мне, простите за выражение, ну просто хорошо! – и он несколько картинно повернулся к Олегу. – Спасибо, юный друг! Уверен, не обошлось без вашей помощи! Я вижу, вы прекрасный человек и, несмотря на небольшой возраст, очень уверенный и весьма способный! Я счастлив нашему знакомству, хоть оно и произошло при весьма странных обстоятельствах. Я обязан вам и надеюсь отплатить за вашу заботу в полной мере!

– Сие почти присяга на верность, – негромко сообщил Матвей, приближаясь к нашей компании. – Ежели он еще и крест поцелует…

Но Аркадий Викторович крест целовать не стал. Во-первых, не знал, что это нужно, а, во-вторых, у него и креста-то не было на бычьей шее – только гривна.

Впервые за все время, пока мы пользовались «опочивальнями», мне приснился плохой сон. Неприятный.

Будто бы Олег брел по коридору среди глыб нашего подземелья, из последних сил цепляясь за стены, чтобы не упасть.