Саймон протянул руки, взял ее за предплечья и осторожно притянул к себе. Она припала к его груди и тихо заплакала. Чувствуя себя слишком большим и грубым, как и весь этот окружающий ее мир, он держал Ярдли так, будто боялся, что она может разбиться. Потом обнял ее чуть крепче и погладил по волосам. Ощущая легко скользящий под пальцами шелк, он почувствовал, как в груди его что-то сжалось. Саймон не умел утешать плачущих женщин. Но он хорошо знал, что такое потеря. Однако даже сейчас, когда он обнимал ее, его мускулы невольно напрягались, будто в любой момент эта страдающая женщина могла превратиться в безжалостную фурию и вонзить ему в грудь нож. Наблюдая за ней, он пришел к выводу, что она совсем не так забавна, как он предполагал раньше. Куда подевалась та дерзкая и нахальная девица, которую он поймал на изгороди своей усадьбы?

Ярдли вытерла слезы, отодвинулась от него и виновато сказала:

— Простите, я испортила вам вечер.

— Какого дьявола вас должны заботить подобные пустяки?

— Ну, ведь всю эту кашу заварила я. Пробралась в ваш дом, собиралась украсть нечто, пусть даже я и считаю, что это нечто принадлежит моему семейству…

По поводу последнего замечания Саймон ничего не сказал.

— Может, пойдем еще потанцуем?

Она задумчиво покачала головой.

— Нет, что-то не хочется.

Он посмотрел в большие синие глаза и страстно захотел отвлечь ее от болезненных воспоминаний. И все же то, что он использовал ее в своих интересах, низводило его на один уровень с Мими. Насчет миссис Киттридж он не заблуждался: взвалив на внучку собственное горе и вынудив ее пойти на преступление, та вряд ли способна испытывать угрызения совести. Помогай ему Бог, но сегодня вечером он должен вести себя по-джентльменски. Хотя будет сожалеть об этом, да и уже сожалеет.

— Подождите здесь, — сказал он, встал и направился в зал собрания.

Ярдли начинала дрожать на холодном ветру, осознав вдруг, что она почти голая. Когда Саймон исчез в здании клуба, ей подумалось, что он пошел за пальто, поскольку решил отвезти ее домой. Недолго же длилась их встреча — она взяла и разразилась слезами из-за этого идиотского чествования. Наверное, он казнит себя, что притащил ее сюда. Ей бы тайно злорадствовать, но она чувствовала в себе одну лишь опустошенность. А ведь был такой прекрасный осенний вечер.

Все ясно и просто, она лишись своего деда. Возможно, Саймон не понимает этого. Разыгрывает из себя эдакого крутого парня, не испытавшего, что такое нуждаться в ком-то, от кого ты долгие годы целиком зависел…

Горячая сильная рука легла на ее озябшее плечо.

— Пойдемте, нам не мешает немного прогуляться.

Перед ней стоял Саймон. В руке у него покачивалась бутылка виски «Джек Дэниэлс», которую он держал за горлышко.

Надо извиниться и отправиться домой, но, честно говоря, ей этого не хотелось. Как она жила, вернувшись в этот город? Проводила по несколько долгих, нудных часов в офисе и мастерских «Коллекции Киттриджей», а потом бродила как неприкаянная по большому пустому дому бабушки. Но и с этим Саймоном… Бог его ведает, что у него на уме… Может, он просто соблазнить ее задумал? Впрочем, сегодня он ведет себя гораздо пристойнее, чем в ночь ее вторжения в его угодья.

Ничто не может оправдать такого безрассудства: взять да и отправиться с ним в темноту, на пустынное поле для гольфа, да еще и с бутылкой спиртного. Но она видела, что он не принадлежит в тому сорту мужчин, которые в отношении женщин склонны к насилию. Ему не откажешь в самообладании. Даже застигнув ее в своем доме, он вел себя сдержанно. Иной на его месте поступил бы с ней не в пример круче. А она ведь даже не извинилась.

Может, все-таки удастся убедить его вернуть ей форму? Она встала и пошла, стараясь не отставать от него в бесконечной темноте поля для гольфа. Звуки музыки, долетавшие до них из зала, становились все глуше и отдаленнее.

— Клюшки-то захватить и забыли, — бодрилась она.

— Тем более что у меня их нет. Да и не умею я играть в гольф.

Саймон откупорил бутылку и поднес к губам. Отхлебнув, он вытер ладонью горлышко бутылки и передал ее Ярдли.

Та колебалась, взять ли предложенное угощение.

— Вы почувствуете себя гораздо лучше, — пообещал он. — Смелее! Надо же вам как-то поправить настроение. Никто вас здесь не увидит, кроме меня да какого-нибудь любопытного сурка, если он еще не заснул, конечно. Или вы боитесь слишком уж расслабиться в моем присутствии?

Ярдли отпила обжигающе крепкий напиток.

— Я не боюсь вас. Вы не такой страшный, каким хотите казаться. Дед не учил меня ваянию, но зато научил вещам, которым не позаботился научить вас. Гольф, мистер Блай, это не игра, это умение сочетать приятное с полезным. За партией гольфа решается немало деловых вопросов. А вы, наверное, любите футбол?

— И бейсбол тоже. — Он взял у нее бутылку и отпил добрый глоток. — Джеррид не заботился о моей карьере. Обучая меня, он просто тешил свое самолюбие, единственное, почему он тратил на меня время.