— А она как раз… — чуть не сболтнула я.

— Даш, подожди. — Голос в трубке задрожал, словно вибрировали стены. — Рита умерла. В тридцать второй городской больнице…

Сначала я не хотела ворошить причины Ритиной смерти. Я боялась, что придется писать о том, как эта маленькая девочка сама истоптала свою жизнь. Боялась выговорить вслух, что Асурова сама себя загубила. Но правда оказалась другой.

Авархан Магомедович сам потом мне позвонил. Мы договорились встретиться в одной кофейне в центре.

Это был низкорослый смуглый мужчина с тремя крупными родинками на скуле. Его лицо было точеным, рельефным, с шероховатой кожей. Такие лица встречаются в Европе у арабских эмигрантов первой волны. Правильность черт располагала к себе, от лица веяло умиротворением и доброжелательностью. Однако две еле заметные черточки на переносице выдавали сдержанную, спокойную, до ужаса смиренную боль. На нем был дорогой костюм редкого итальянского ярко-черного цвета, кремовая сорочка, платиновые запонки. Пиджак выглядел слишком широким в плечах. Авархан Магомедович производил впечатление постаревшего подростка. Но его голос был совсем другим. Спокойным, низким без малейшего акцента. Таким голосом можно сказать: «Дайте взглянуть на ваш анамнез», — и больной сразу почувствует, что он — в хороших руках. Авархан Магомедович вежливо придвинул ко мне чашку кофе, положил руки на стол, соединил их скрещением пальцев.

— Вы сейчас учитесь?

— Да.

— На каком курсе?

— На третьем.

— Скоро будет сложно. — Он закурил, отвернулся, пустил струйку дыма в противоположную от моего лица сторону. — Циклы начнутся, каждые две недели — экзамен. Вам легко дается материал?

— Не совсем, но я стараюсь.

— Старайтесь. Медицина того стоит.

— Авархан Магомедович… я даже не знаю…

— Дарья, я все понимаю. Не волнуйтесь. Вы, наверное, хотите узнать, как это произошло, — складки немного задрожали, сомкнулись и разошлись, — я вам скажу только то, что знаю сам…

Зимой она закашляла. Померила температуру. На градуснике высветились странные цифры — тридцать пять и два. На тот момент Асурова снимала жилье в центре, родители находились в недалеком зарубежье. Рита пыталась вылечиться народными способами. Ей подумалось, что это очередной грипп. Она делала себе примочки, пила порошки из трав, принимала анальгетики. Но температура стремительно падала, а в мокроте по явилась кровь. Затем возникло жжение в груди, потливость, ночные кошмары.

Симптомы туберкулеза знает каждый первокурсник, их проходят в обязательном порядке. Рита поняла, что придется вернуться в систему. С каждым днем ей становилось все хуже и хуже. Она таяла. Остался единственный выход — отправиться в городскую больницу. Вернуться в общество и доверить другим свою трепещущую жизнь. Так она и поступила. С трудом спустилась по лестнице, вышла в ледяной двор, поймала машину. Беспрерывно кашляя на заднем сиденье, Рита старалась, чтобы капли слюны не падали в салон авто. Туберкулез страшно заразен. И вот она попала в регистратуру и минут сорок, задыхаясь, сидела в очереди. Потом к ней вышел врач.

После осмотра ей объявили:

— А вам еще анализ мочи надо сдать. Ничего не ясно. Отправляйтесь в поликлинику номер восемнадцать и приходите с бланком.

Асурова в тот момент была близка к агонии. В таком состоянии тяжело не то что ходить, а даже двигать пальцами. В ее характере было заложено стальное чувство справедливости. Или душевная сила, позволяющая человеку постоять за себя. Однако Асурова тяжело болела. Сил протестовать не было. Она с трудом встала и отправилась по морозу в поликлинику номер восемнадцать. Дрожа изнутри, умирая, она вышла на двадцатиградусный мороз.

В поликлинике ее осмотрела терапевт. При осмотре женщина умело отворачивалась, чтобы не заразиться. Когда Рита попросила, чтобы ей помогли заполнить баночку мочой, полная медсестра с красной прической

крикнула:

— Еще чего! Может, вас еще и подтереть?

В восемнадцатой заполнили карточку — «грипп». Асурова, может, медиком окончательно не стала, но все-таки отлично понимала, что происходит в организме.

— Но у меня туберкулез, — шептала она сквозь пьяные от болезни слезы, — типичный туберкулез…

Не знаю, как Рита вернулась в больницу. И тут началось. «Принесите из дома ту справку. Заполните тот бланк. Сдайте те анализы. Езжайте в инфекционный центр и получайте там направление…»

Короче, Риту стали гонять по всему городу. Прямо как в университете. Она хотела возразить. Потребовать: «Положите меня в больницу, я же умру!» — но она вспомнила, что бывает с теми, кто идет против системы. Кто перечит. Кто возражает тем смертным, что держат в грубых руках твою судьбу. Очень редко тебе подворачивается какой-нибудь Висницкий, который сочтет, что ты поступаешь правильно. Очень редко случайный человек обращает внимание на то, что происходит. Обычно борьба выбрасывает тебя за борт. Не имея физических сил, Рита решила послушаться медиков. Она возложила на них ответственность за собственную жизнь. Она доверилась, потому что выбор — отсутствовал.