Магда хмуро выругалась, взялась за дверную ручку, как вдруг дверь сама расхлобыстнулась, и из подъёзда выпрыгнул соседский ротвейлер Пилат. Недобро сверкнул красными глазами, щёлкнул оскаленными зубами. Магда с полузадушенным визгом тотчас ретировалась за мою спину. Следом, дыхнув смачным перегаром, выкатился непроспавшийся злобный хозяин. Казалось, он ещё сильнее пса источал необоримое желание вцепиться в кого-нибудь. Бабушки на лавке испуганно поджались, детвора прибилась к матерям, кто постарше, зависли на лестницах и турникетах. Но на этот раз раздражителем для собаки и хозяина явился именно я. Пилат мотнул чёрной башкой, взревел и, недолго думая, вскочил мне на грудь, всей своей массой придавив к дверному косяку. Хрипящая морда с выкаченными красными белками и двумя рядами замечательно-острых желтоватых клыков оказалась прямо передо мной.

Миг мы смотрели друг на друга. Человек и зверь. Не знаю, какие мысли роились в поросшей жёсткой шерстью голове, и вообще, умеют ли собаки думать, либо только подчиняются приказам вожака – хозяина.

Я поднял свободную руку и потрепал пса по ощетинившейся холке.

– Ну, Пилат, – сказал я, – что ж ты на людей бросаешься. Ты же хороший пёс. Стыдно.

Пёс глянул на меня виновато, спрыгнул и издал жалобное: «У-у-у…», что по-собачьи, вероятно, звучало как «Извините, больше не буду». Затем подошёл к остолбеневшему хозяину и покорно замер около его ног.

Облегчёно вздохнули бабушки. Двор снова наполнился детскими криками.

– Э-э-э… М-м-м… – произнёс хозяин, что в переводе, наверное, означало крайнюю степень озадаченности. А может, и что-то ещё, но я не стал заморачиваться столь сложными материями. Поздоровался и вошёл в подъезд.

– А-а-а… – проговорил мне вслед хозяин и пощёлкал в воздухе пальцами.

Я не стал расшифровывать и это сообщение.

В лифте Магда, прислонившись к расписанной стене, с трудом перевела дыхание.

– Два урода, пёс и хозяин. Как ты не испугался?

Я пожал плечами.

– А я ужасно боюсь больших собак… Не знала, что у тебя талант дрессировщика.

– Я сам не знал, – признался я.

Мы зашли домой, рассовали продукты по холодильнику, Магда поставила воду под традиционные пельмени, как вдруг – раздался звонок в дверь. На пороге стоял обретший человеческую речь хозяин Пилата.

– Э-э, друг… – протянул он, поскребя за ухом, – спичек не будет?

– Магда, – крикнул я, – дай, пожалуйста, коробок спичек!

Появившаяся из кухни Магда так и замерла, руки в бока, явив всем своим видом олицетворение оскорблённого достоинства.

– Что ж это вы, гражданин, собаку не держите?! Такого злобного пса водите без намордника!

– Да я это… – шмыгнул носом сосед и поскрёб за другим ухом, – вообще-то он смирный… Только чужих не любит.

– Мы уж это поняли! Чуть не сожрал, и фамилии не спросил! – разошлась Магда, и мне с трудом удалось забрать у неё спички, чтобы передать поспешно ретировавшемуся в межквартирный холл собаководу.

– Собаки хороших людей чувствуют, – конфиденциально поведал сосед. – Ты это… Хороший парень.

– Ты тоже, – сказал не я, а кто-то, спрятанный у меня внутри. – И пёс замечательный. Только одиноко вам. А одиночество не всем на пользу. Оттого и к выпивке тянет. Сходил бы ты на площадку, разговорился с какой-нибудь симпатичной женщиной с абрикосовым пуделем…

Честно говоря, я ожидал, что собаковод пошлёт меня подальше, чем собачья площадка. Но он слушал зачарованно меня, изредка моргая короткими ресницами и трезвея на глазах. А в конце моего неожиданного напутствия коротко кивнул:

– Спасибо за спички.

Молодцевато развернулся и пошагал через лестничную площадку в свой отсек.

Я повернулся. Магда стояла на прежнем месте, смотрела с удивлением, даже с некоторым восхищением. Потом довольно рассмеялась.

– Здорово ты его уболтал! Прям как психоаналитик! А что за женщина с абрикосовым пуделем?

– Понятия не имею. К слову пришлось.

– Ты говорил с ним так, будто… – она замялась, подбирая слова, – давал ему установку… Словно ты всё знаешь наперёд про него… Может, он уже бежит на какую-то площадку в надежде повстречать даму с собачкой!

Она снова радостно рассмеялась, и её шаловливое настроение передалось мне. Я поведал, что уже нашёл свою даму, правда, без собачки, и легонько шлёпнул Магду по тугой попке.

Поужинали мы несколько позже. Когда солнце в дымной короне склонилось к закату, взбрызнуло вдруг развороченную постель последними золотистыми каплями.

– Вау! – издала вдруг победный клич Магда. По пояс высунувшись из окна, рискуя вывалиться вниз, она тыкала пальцем в пространство. – Гляди! Вон туда, на дорогу!