– Слышишь? – раздражённо гавкнул Вася.

– Конечно, – бодро отозвался я, переключившись с монитора на тёмное пятно неопределённых очертаний на Васиной груди, поверх синей рубахи и полосатого галстука. Рассматривал я его внимательно и с некоторым изумлением, потому что прежде мне видеть подобного не приходилось. Сначала мне показалось, что это грязь, и я удивился, поскольку при всех начальственных недостатках шефа нельзя было обвинить в неряшливости, но вскоре понял, что это нечто другое, существовавшее само по себе, отдельно от одежды. Оно шевелилось и пульсировало, словно было живым… Я поморгал, протёр глаза, перевёл взгляд за окно на грязно-жёлтую стену соседнего дома, затем обратно – пятна не было. Но по мере того, как я присматривался, оно вновь стало проявляться, обретать кляксообразные очертания.

– Что? – перехватив мой взгляд, недовольно спросил Вася и оттянул галстук. – Пятно что ль посадил?

Я замотал головой как китайский болванчик.

– Ну что, – продолжил Вася, переходя с одной темы на другую так плавно, что я не сразу и понял, – значит, сегодня вечером мы отмечаем день твоего второго рождения. Проставляйся.

– О чём разговор! – ответил я как можно бодрее.

Взявшись за дверную ручку, не выдержал, обернулся. Вася, плечом прижав трубку к уху, одной рукой тыкал по телефонным кнопкам, другой – прикуривал очередную сигарету. Пятна не было. Но, стоило приглядеться повнимательнее, как неуловимые очертания проступали вновь, с каждой секундой становясь отчётливее, осязаемее…

– Что ещё? – раздражённо рыкнул Вася.

Я мотнул головой. Затемнение снова исчезло. Я поспешно закрыл за собой массивную дверь, перевёл дух. Ну и дела. Неужели у меня что-то со зрением? Говорят, такое часто бывает при травмах головы: сперва ничего, а потом бац – и слепота… Липкий холод пробежал по ногам. Усилием воли отогнал нехорошую мысль прочь. Наверное, просто так падал свет. Да, всего-навсего игра теней. Как я сразу не догадался? Тут я здорово на себя рассердился. Нервы стали ни к чёрту. Скоро в обморок начну падать, как кисейная барышня. Позорище.

– Здорово! – гаркнул прямо в ухо пролетавший мимо коллега Макс, прыщавый студент на подработке. – Как твоё «ничего себе»?

– Нормально.

– Ну, молоток! С тебя причитается! – Хлопнул по спине и рванул дальше.

Ещё одна комната – три в одном: и тусовочная, и столовая, и, если понадобится, мини-конференц-зал. Тот же табачный дух – хоть топор вешай. Чахлые кактусы на пластиковых окнах, потёртые кожаные кресла, столики, претендующие на звание журнальных с кипой рекламной макулатуры. Вот, собственно, и всё жизненное пространство «Фрики». Каждое утро здесь собирались мы, агенты, или – круто, на западный манер, – «менеджеры по продажам» перед тем, как пуститься в свободное плавание по мегаполису. Всего восемь человек. Уже почти все разъехались. Остались неугомонный озабоченный Толик Белозерцев да беззлобный и миролюбивый татарин Равиль – вечный объект для Толиковых упражнений в остроумии.

– А мы уж думали, что ты коньки отбросил! – приветствовал Толик.

– Не дождётесь.

– Наконец-то! – воскликнул Равиль. – А то я запарился на два фронта пахать. Клиентура у тебя, я доложу! Один гадюшник на углу Кузнецкого чего стоит! Лавка-то два на полтора, а понтов!

– А ты думал! Это центр. Народ успешный, капризный, разборчивый. К нему особый подход нужен.

– Проставляться – то собираешься? Как-никак, второе рождение! Можно сказать, второе пришествие.

– Вечером.

– Только «Гжелку» не бери, – назидательно сказал Равиль, – с неё живот пучит.

– Живот у тебя пучит от твоей конины, – возразил Толик. – В прошлый раз какие-то бутерброды притащил, как достал в обед – такой духан, словно носки три дня не стиранные.

– Какая такая конина?! – возмутился Равиль. – Я же сто раз объяснял: то были бутерброды с французским сыром. Братан в Париж ездил, привёз. Темнота дремучая!

– Наверное, сыр протух в самолёте, а выбросить жаба задушила, вот братан тебе и отдал!

– Слушай, не хочешь – не ешь! А гадости говорить зачем? Верно, Илюх? Возьми «Топаз» – хорошая водка.

– Говно твой «Топаз». – Сказал Толик. – «Русский стандарт» надо пить.

– Ты дурак? Знаешь, сколько он стоит?

Мне надоело слушать их препирательства.

– Что привезу, то и выпьете. Не графья. Верно, Мариш? – обратился за поддержкой к секретарше.

Та кивнула и сморщилась, прижав пальчиками щёку:

– Зуб болит, зараза. Удалять надо…

– Вы работать сегодня думаете, или как?! – гавкнул из приоткрывшейся двери Василий. Окончания речи дожидаться мы не стали, а быстренько дунули из офиса к лифтам.

– Во, разошёлся. – зевнул Равиль.

– Что, дела не идут?

– Как всегда. То понос, то золотуха. Морских деликатесов норвежских назаказывал. Кому они нужны за такие бабки? Сельдь бы лучше возил маринованную…

– Это точно, – поддержал Толик.

В вопросах начальственной критики коллеги демонстрировали удивительное единодушие.

– Вон, весной холодильник потёк, и крысы дорогущий «Камамбер» сожрали… А Вася с нас по ползарплаты удержал. Будто мы виноваты, что холодильник – говно? Сам купил металлолом по дешёвке, а персонал – крайний.