– Глупости! – Я упрямо замотал головой. – Я люблю тебя, и ты это знаешь.

– Нет, не знаю. – Магда прикусила дрогнувшую губу. – Возможно, ты любил меня раньше. До того, как я рассказала тебе… Всё дело в этом, правильно? Тебе просто стало противно…

Слезы выкатилась из её глаз, пробежали по бледным щекам. Магда быстро вытёрла их ладонями.

– Нет. – Глухо выговорил я, глядя в тарелку с размазанной гречкой, – дело не в тебе. Во мне. В том проклятом взрыве. Точнее в том, что было после. Со мной кое-что произошло, пока я лежал там… Мне снились странные сны… В них я прожил иную жизнь, совсем не похожую на эту… И когда я пришёл в себя, то обнаружил нечто феноменальное, чего не могу объяснить. Это меня пугает.

– Что же? – тоскливо спросила Магда.

Она сидела за столом, подперев ладонью щёку, и в её глазах читались тоскливое недоверие и упрёк. Она была уверена в моём трусливом малодушии, заставлявшем меня вместо достойного объяснения выдумывать фантастические истории. Этот взгляд подействовал на меня сильнее брани, сцен и истерик. Я принялся рассказывать о неожиданных способностях в постижении иностранных языков, угаданном счёте, о зубной боли секретарши Марины, Васиных лёгких, ссадине маленького мальчика, исправленной машине, починенном кране… О десятке других штришков, которые вместе вырисовывались в какую-то очень странную, загадочную, импрессионистскую и не вполне объяснимую с точки зрения логики и здравого смысла картину.

Магда слушала, не перебивая, но меня не покидало ощущение того, что она не верит мне, что все мои путаные объяснения кажутся ей не слишком удачной выдумкой.

А сам бы я поверил?

Я осёкся, споткнувшись об эту неожиданную мысль.

– Сейчас я тебе докажу…

Я схватил её за руку, подтащил к телевизору, защёлкал пультом. Долго рыскал по каналам в поисках непереведённых новостей. Наконец, обнаружил не то ЭнБиСи, не то СиЭнЭн, без разницы. Бойкая неродная речь. Большеротая брюнетка тараторила о пожаре в здании супермаркета на одной из центральных улиц Рима. Я добросовестно синхронно воспроизводил её слова.

– Перестань! – истерично вскрикнула Магда. – К чему этот цирк? Ты знаешь, что я ни хрена не понимаю!

– Каких… – распаляясь этим упёртым недоверием, заорал и я, – каких ты хочешь доказательств?!

Мой лихорадочный взгляд зацепился за тускло мерцавшее в вечернем свете лезвие кухонного ножа. Конечно! Вот то, что надо! Сейчас я докажу ей, я покажу, как умею затягивать раны…

Я схватил нож, занёс над своим обнажённым с выпуклой сеткой вен запястьем. Магда дико взвизгнула:

– Нет! Что ты делаешь?!

– Так-так… А ведь сказано: не искушай без нужды Господа своего! – донёсся со стороны окна язвительно-насмешливый голос.

Я отпрянул. В окно заглядывал господин в стильном костюме, при галстуке и постукивал по стеклу чёрным с кровавым отблеском камнем массивного перстня, обнимавшего согнутый крючком средний палец.

Нож выскользнул из моих ослабших пальцев и с глухим стуком заплясал на полу.

– Уходи! – крикнул я, замахнувшись на незваного гостя. – Убирайся отсюда!

Он ухмыльнулся, постучал указательным пальцем себя по лбу и, помахав мне на прощание, шагнул в темноту. Я подскочил к окну, глянул вниз. Долю секунды я ожидал увидеть распластанное на асфальте тело … Но заляпанный неровными бликами света, просочившегося сквозь занавески первых этажей, асфальт был торжественно-безлюден и бестелесен.

– С кем ты разговариваешь?

Я резко обернулся и увидел белое лицо Магды с распахнутыми полными ужаса глазами. Она медленно пятилась к двери, готовая в любую секунду сорваться и броситься вон из кухни, из квартиры, прямо в ночь, не разбирая пути…

Её перепуганный, отчаянный взгляд вернул меня к реальности. Я провёл ладонью по лбу и обнаружил противную холодную влагу наподобие росы. Через силу улыбнулся. Мне совсем не хотелось выглядеть сумасшедшим. Но выбор был не богат: чокнутый или подлец. Третьим могло бы стать доверие. Но не получилось.

– Это шутка, – сказал я. – Ха-ха! Извини. Глупо получилось. Чёрный юмор. Просто хотел разрядить обстановку. Давай съездим куда-нибудь, потанцуем, развеемся… О кей?

Краска захлестнула Магдины щёки. Губы возмущённо искривились.

– Глупая шутка! – выпалила она. – Отвратительная! Ты мог бы просто сказать, что всё кончено, а не ломать идиотскую комедию, не разыгрывать городского сумасшедшего! Если думаешь, что у меня нет гордости, то ошибаешься! Я больше не девка, и никому не позволю издеваться над собой, даже тебе! Особенно тебе! Понятно?! Хватит, с меня довольно!

И она опрометью бросилась в комнату. Я слышал жалобный скрип стареньких полок платяного шкафа, стук каблуков по паркету. Я понял, что, если сейчас её не удержу, она уйдёт. В ночь, в никуда, насовсем… Что, быть может, я больше никогда её не увижу… Но я стоял, как закаменелый, не трогаясь с места, не издавая ни звука.