В комнату вползли сумерки, но Лаванда не торопилась зажигать свет. В полумраке ей легче было раскрывать перед подругой душу. Она подошла к окну, устремила взгляд за стекло, и, когда заговорила, в ее голосе прозвучали мечтательные нотки:

— Это случилось всего лишь раз, но до сих пор от одного лишь воспоминания о проведенной с Николасом ночи моя кожа горит в тех местах, которых касались его губы.

— А как же слухи о его романе с гейшей? Неужели выдумки журналистов? — поинтересовалась Индия, находясь под сильным впечатлением от услышанного.

— Нет, правда, — подтвердила Лаванда, поворачиваясь к подруге, и улыбнулась. — Николас действительно полюбил японскую красавицу по имени Песчаный Лотос.

— Ничего не понимаю. — Индия затушила сигарету и откинулась на спинку кресла. — Выходит, он изменил тебе с ней?

— Нет, Инди. Николас не изменял мне с гейшей, поскольку я и была ею, — сообщила Лаванда приятельнице, и та не смогла сдержать удивленного возгласа:

— Ты хочешь сказать…

— Именно, — опередила ее Лаванда и пояснила: — Я знала, что Николас никогда не заинтересуется мною, какая я есть на самом деле, поэтому прибегла к хитрости. С помощью настоящих гейш мне удалось преобразиться настолько, что даже у моего дяди Берта при встрече не возникло никаких сомнений в том, что перед ним японка.

— Но это же обман! — воскликнула Индия. Постепенно картина произошедшего между Николасом и Лавандой стала для нее проясняться.

— В то время я так не думала. Моей целью являлся выигрыш пари. Если бы кто-нибудь предупредил меня тогда, чем все это обернется…

Лаванда опять замолчала и, чтобы скрыть отразившуюся на лице муку, сделала вид, будто смотрит в окно. Индия встала и, подойдя к ней, обняла за плечи.

— Ты сказала Ридли правду или он пока остается в неведении?

— Сказала… несколько часов назад.

— И?..

— Он мне не поверил. Не поверил даже тогда, когда я показала ему кимоно Лотос. Николас обвинил меня во лжи…

Лаванда вдруг громко, слишком громко рассмеялась. По мелкой дрожи, сотрясшей ее тело, Индия догадалась, что у подруги начинается истерика. Она усадила ее на стоящую неподалеку кушетку и принесла ей стакан воды, заставив выпить.

Постепенно смех Лаванды перешел в короткие всхлипы, а затем она и вовсе затихла, словно впала в забытье.

Индия, сев рядом, держала ее за руку и терпеливо ожидала, когда спокойствие вернется к подруге. На побледневшем от переживаний лице Лаванды виднелись следы испарины, опущенные ресницы изредка вздрагивали, давая понять, что она не спит, а скорее дремлет.

Внезапно начавшийся дождь забарабанил в окно. Его тугие капли требовательно застучали по стеклу, будто стремились ворваться внутрь.

Лаванда распахнула глаза и попросила:

— Впусти его…

— Кого? — На мгновение Индия подумала, что у подруги начался бред, и в ее взгляде промелькнула тревога.

Лаванда заметила это и слабо усмехнулась:

— Дождь… Я хочу, чтобы ты открыла окно…

Выполнив ее желание, Индия прошла в спальню и вскоре вернулась с тяжелым шерстяным пледом в руках. Несмотря на то что зима в этом году выдалась довольно теплая, следовало проявить осторожность. Не хватало еще получить воспаление легких.

Получивший доступ в тепло дождь покрыл мелкой дробью сверкающих в лунном свете капель все, до чего мог дотянуться.

Лаванда почувствовала на губах донесенную ветром влагу и, слизнув, ощутила ее свежий, слегка покалывающий прохладой вкус. Это придало ей сил, словно в жилы проникла живительная мощь стихии.

— Как прекрасно, — прошептала она, не сводя взгляда с вздымающейся, словно полог старинной кровати, шторы. Ветер играл с тканью, заставляя ее принимать самые причудливые формы.

Индия слегка поежилась, плотнее завернулась в плед и поправила его соскользнувший с плеча подруги край. Обнявшись, они сидели, погруженные в мир естественных ночных звуков, изредка нарушаемый резким сигналом автомобильного клаксона.

— Что ты собираешься делать? — спросила Индия, возвращаясь к прерванному разговору.

— Не знаю, — произнесла Лаванда, пожимая плечами. — Наверное, постараюсь забыть о происшедшем и вновь жить, как и прежде: ни о чем не тревожась, занимаясь только работой.

— Но ведь рано или поздно ты встретишь Ридли на каком-нибудь приеме или в гостях у друзей. Тебе не удастся постоянно прятаться как от него, так и от воспоминаний о нем. Что тогда?

Индия бросила на Лаванду обеспокоенный взгляд, опасаясь, что случившаяся трагедия может сломить ее, на долгое время погрузив в пучину страданий.

Лаванда задумалась над словами приятельницы, признавая их правоту. Действительно, каждый день, час, минуту своего пребывания в Лондоне она будет опасаться столкнуться с Николасом, встретиться с ним взглядом. Да и во всей Англии едва ли найдется место, гарантирующее, что здесь между ними никогда не произойдет случайного свидания. Но… кто говорит об Англии?