Боже всемилостивый! Только такой, как Брайан, мог подкупить друга с подобной целью. Рэнд кивнул.

— Полагаю, что почти любой парень твоего возраста пошел бы на это за такие деньги.

— Угу.

— Занятно. С точки зрения денег, конечно. Грустно то, что попавшему в заключение парнишке никто не сказал о том, что взламывать компьютеры аморально.

— Аморально? — фыркнул Брайан.

— Именно. Хакеры не задумываются о приносимых их действиями убытках. Тот подросток лишен всякого чувства ответственности. Он думал лишь о себе, уничтожив ценнейшие программы. Компания лишилась информации на миллионы долларов.

— Мой отец говорит, что любой крупный бизнес учитывает фактор потерь в своем оперативном бюджете. Такова цена бизнеса.

Брайан Ладлоу выработал для себя в качестве самооправдания весьма выгодную философию.

— Вы имеете в виду, что это происходит как в супермаркете, где каждый год воруют четыре процента товаров, — подошла к нему Аннабелл.

— Точно. Если у компании есть служба безопасности, то это их проблема. Не ловят, значит, плохо работают.

— А если бы это была ваша компания, Кевин?

Тот самодовольно усмехнулся.

— Когда я займусь компьютерным бизнесом, никому не удастся облапошить меня. Моя система безопасности будет надежной на все сто процентов.

— Разве вы не знаете, что такой в природе не существует? — подмигнула ему Аннабелл.

— Моя будет именно такой. Ручаюсь вам.

— Тот парень так и сказал судье, прежде чем его осудили, — сообщил ему Рэнд. — Ну что ж, малышка. Здесь мы уже закончили. Как насчет того, чтобы поставить на место мебель и пойти перекусить парой гамбургеров?

— Звучит заманчиво. Не хотите составить нам компанию, Кевин?

— Да нет. Лучше я дам вам деньги, и вы купите мне пару двойных чизбургеров и жареной картошки. Я должен все время быть в доме.

— Значит, вы никогда не выходите?

— Иногда приезжают мои родители и делают кое-какую работу, чтобы дать мне отдохнуть. Вообще-то я должен постоянно быть здесь, чтобы сюда не вторглись посторонние. Если вы пойдете прямо сейчас, я сам расставлю все по местам.

— Это наша работа.

— Да мне все равно нечем особенно заняться. Только подождите, пока я сбегаю переоденусь.

— Хорошо. Ждем вас у машины. — Рэнд неожиданно обнял Аннабелл за плечи. — Пошли, миссис Адамс.

Миссис Адамс?!

— Ты не считаешь, что несколько переигрываешь, — пожаловалась она, когда они, выйдя из дома, остались одни.

— Я еще и не начинал, — прошептал он, внезапно впиваясь в ее губы своими. Издав глухой стон, она открыла ему навстречу свои губы, так, как это бывало раньше. И лишь минуту спустя с невероятным усилием заставила себя оторваться от Рэнда.

— Я… я думаю, что нам не стоит больше этого делать, — жалобно пробормотала Аннабелл.

— Знаешь ли ты, — странно севшим голосом произнес он, — что у тебя самый восхитительный рот на свете. Я желаю снова почувствовать его вкус.

Сказав это, он вновь приник к ее губам, жадно впитывая их неподражаемую сладость.

— Эй! Да вы, ребята, будете покруче тех, что показывают в мыльных операх.

Щеки Аннабелл вспыхнули огнем. Рэнд наконец поднял голову. Он и не знал, что на них кто-то смотрит.

— Это потому, что наш медовый месяц до сих пор не завершился.

— Сколько вы уже женаты?

— Пять лет.

— Не может быть! Пять лет, а вы все еще любите друг друга! Это действительно круто.

Аннабелл села в машину. Рэнд закрыл за ней дверцу и взял у Брайана деньги.

— По правде говоря, мы ничем не отличаемся от других счастливых пар.

— Мои старики никогда так не целуются, — заявил Брайан.

— Откуда вы знаете, какими они были, когда только поженились?

— Может, и не знаю. А вы, скорее всего, будете вести себя так же, даже когда обзаведетесь детьми.

— У тебя есть подружка, Кевин? — спросил Рэнд, включая зажигание.

Парень густо покраснел.

— Да.

— Одна из многих?

— Нет. Мы с Трайной встречаемся уже пару лет и когда-нибудь поженимся.

— Представь себе следующую картину, Кевин. Стою я как-то со своими приятелями на школьной парковке, как вдруг мимо нас проезжает в джипе рыжеволосая красотка с горящими кошачьими глазами и вклинивается в незанятое машинами пространство. Мы все как один молчим и ждем, когда она выйдет. Понимаешь, о чем я?