19//20

Живя во Франции, Л. Ю. Бердяева стала деятельной участницей русского католического движения, занималась благотворительной деятельностью, опекая тяжелобольных людей; помогала в работе мужу, правила корректуры его статей и книг, а также статей для журнала «Путь», когда начались сложности с его финансированием; бывала на заседаниях Религиозно-философской академии; одно время устраивала в своем доме собрания кружка по изучению текстов Священного Писания. Продолжала писать стихи.

Сороковые годы были чрезвычайно тяжелыми для Бердяевых: война, немецкая оккупация Франции, нехватка топлива и продовольствия, преклонный возраст, болезни, серьезная операция, перенесенная Николаем Александровичем в 1942 году, гибель одних друзей, разлука с другими. В 1945 году серьезно заболела и сама Лидия Юдифовна. К этому времени относится и краткая записочка, сохранившаяся среди ее стихотворений:

«Удивительное состояние я переживаю [в] это время болезни. Я страдаю от болезни и в то же время чувствую себя счастливой. Какое-то духовное раздвоение. Очень таинственное. (Приписка рукой Е. Ю. Рапп: 1945. Год смерти.)» [44] .

По словам Н. А. Бердяева, перед смертью его жена приблизилась к святости [45] . «В конце сентября [46]  скончалась Лидия Юдифовна, — писал Бердяев Е. А. Извольской. — Болезнь ее была мучительна, и она замечательно ее переносила. Но смерть не была тяжелой, была очень просветленной, ее духовное состояние было очень высоким. Я никогда не встречал такой силы веры, как у нее. Смерть — безумная вещь, с ней трудно примириться, но в ней есть и светлость, есть откровение любви, затемненной обыденной жизнью» [47] .

Дневник Л. Ю. Бердяева начала вести 20 октября 1934 года, последняя запись была сделана в январе 1945 года. Этот документ можно рассматривать как возможность реализации творческого начала, которое во многом сдерживалось ею в течение всей жизни. Вместе с тем он стал как бы дополнением бердяевского «Самопознания», замысел которого также возник в середине 30-х годов. Католичка в католической стране, хорошо знавшая и высоко ценившая французскую культуру, она, тем не менее, не принимала французского мышления и того рационализма, который свойствен этой стране. Вся семья Бердяевых, вынужденно покинувшая родину, испытывала не-

20//21

избывную тоску по ушедшей России, что нашло отражение не только в творчестве мужа-философа, но и стало одной из важных тем дневниковых записей Лидии Юдифовны. Живя вдали от родины, она во многом была обращена назад, к жизни в дореволюционной России, не всегда материально благополучной, но всегда духовно насыщенной. Кроме ностальгии по России, основными темами ее творчества в самом широком понимании этого слова (духовное делание, мемуаристика, поэзия) были: Всевышний и его творение — природа, противопоставленная городу; любовь, но в центре всего этого мироздания — ее муж-философ, с которым они прожили в горе и радости более сорока лет. Наряду с повседневностью дома Бердяевых и творчеством Николая Александровича дневник повествует о важных событиях — как в мировой истории, так и в жизни русского Парижа: великая депрессия, безработица, смена министерских кабинетов во Франции, победа там Народного фронта, отречение английского короля Эдуарда VIII, гражданская война в Испании, приход фашистов к власти в Германии, начало Второй мировой войны, убийство С. М. Кирова и другие события в СССР, а также разрыв Бердяева с В. Н. Ильиным, обвинение отца Сергия Булгакова в ереси, угроза исключения из Богословского института Г. П. Федотова и др. На страницах дневника можно познакомиться с множеством людей, окружавших семью Бердяева, — и с представителями русского зарубежья, и с учеными, издателями, студентами многих стран мира, но также и с людьми, имена и биографические сведения которых практически невозможно установить (некий господин «В.», с которым говорил Бердяев в книжном магазине, «затворница Мария С.», больной, которого в течение четырех лет навещала в госпитале Лидия Юдифовна и др.).

Дневник Л. Ю. Бердяевой в 1960 году (после кончины ее сестры Е. Ю. Рапп) был передан вместе со значительной частью заграничного архива ее мужа в СССР, и с тех пор хранится в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) [48] . Тетради № 1—3 напечатаны по инициативе профессора В. Г. Безносова в журнале «Звезда» [49] , тетради № 5 и 6 публиковались в сборнике документов РГАЛИ «Встречи с прошлым» [50] , тетрадь № 4 публикуется впервые. При подготовке к публикации текст дневников был заново сверен с автографами, внесены некоторые поправки и уточнения; дополнен и

21//22

уточнен комментарий. Текст дневников, как и многие другие документы русского зарубежья, написанный по старой орфографии, печатается по современным нормам и правилам, явные описки исправлены без оговорок; по мере необходимости унифицировано обозначение дат; авторское написание имен собственных сохранено. Авторская стилистическая правка учитывается, однако вычеркнутые автором по соображениям самоцензуры фрагменты текста и значимые слова воспроизводятся в прямых скобках [ ], сокращенные слова раскрываются в угловых скобках < >.

Знакомство с поэтическим творчеством Л. Ю. Бердяевой помогает дополнить светлый образ женщины — страстной, страждущей, искавшей и обретшей в конце концов свой Путь и Истину. Стихи также хранятся в РГАЛИ [51] . Кроме трех стихотворений, увидевших свет в дореволюционной «Русской мысли», несколько стихотворений были опубликованы в предисловиях к дневникам в журнале «Звезда» и сборнике «Встречи с прошлым». Здесь печатаются по автографам все хранящиеся в РГАЛИ поэтические опыты Л. Ю. Бердяевой: как стихи, переписанные набело и имеющие завершенный вид, так и черновые варианты. Они публикуются по новой орфографии с расстановкой знаков современной пунктуации, в ряде случаев варианты приводятся под строкой.