— Отчего же? Ведь я — жених! — возразил доктор так блаженно, что у старой девы вся кровь закипела.

— Зельма ничего не смыслит в денежных делах, поэтому я должна договориться с вами.

— Очень хорошо! Поговорим. Надеюсь, дело не запутанное?

— Нет, к сожалению, не запутанное, потому что покойный брат, конечно, не предполагал, чтобы его вдова вторично вышла замуж, иначе он принял бы меры.

— Каким образом? — спросил Бертрам с невозмутимым спокойствием. — Наши законы, безусловно, разрешают вторичный брак.

— Это я и без вас знаю, — проворчала старая дева. — Но в таком случае брат лишил бы жену наследства. Теперь же он умер, не оставив завещания, и имущество разделено между нами двумя. Конечно, я одна обладала им и, раз навсегда говорю вам, я удержу Мартинсфельд за собой и не уступлю хозяйства.

— Совершенно согласен! Я не знал бы, что делать с Мартинсфельдом, а Зельма абсолютно не расположена к сельскому хозяйству.

— Еще бы! Со своим жеманством и слабостью она никогда не годилась на это, — презрительно сказала Ульрика, несколько смягченная, однако, ответом, который вполне согласовывался с ее желаниями. — Теперь перейдем к моему плану. Вы хотите начать практиковать. Приезжайте в Мартинсфельд. Нам нужен врач. Ближайший город в двух часах езды, да и то старик-доктор, живущий там, уже не может справляться с деревенской практикой. Вы могли бы жить в Мартинсфельде…

— И все осталось бы по-старому! Это была бы чудесная совместная жизнь, чистая идиллия! Я глубоко тронут вашей привязанностью к моей невесте; она так сильна, что вы готовы взять даже меня в придачу! Зельма тоже будет тронута, но… мы с благодарностью отказываемся!

— Вы не хотите? — вскрикнула Ульрика и стукнула зонтиком о пол.

— Жить под вашим скипетром? Нет, я предпочитаю сам командовать в своем доме.

Ульрика вскочила. Ее последняя попытка удержать за собой власть потерпела неудачу.

— Значит, переговоры окончены, — коротко сказала она. — Вы получите отчет о моем управлении имуществом Зельмы. Но при данных обстоятельствах у меня нет ни малейшей охоты оставаться здесь и запускать хозяйство. Если Зельма настолько здорова, что может выйти замуж, то она вынесет и наш климат. Я не намерена еще несколько месяцев жить в этой отвратительной пустыне.

— Да это и не понадобится, потому что мы уезжаем с первым же пароходом.

Ульрика, собравшаяся было уходить, точно приросла к полу.

— Кто уезжает?

— Я со своей невестой. Зельма, действительно, здорова, но я считаю крайне необходимым, чтобы она для окончательного укрепления провела в Египте всю зиму. Я отвезу ее в Каир, к моему коллеге Вальтеру, жена которого была так любезна, что предложила мне приютить у себя мою невесту до весны, а весной я приеду, и мы немедленно обвенчаемся.

Это была горькая минута для женщины, привыкшей к неограниченной власти; ей давали понять, что она лишняя. Она пустила в ход свой последний козырь, пригрозив отъездом, и вдруг оказалось, что, уедет ли она или останется, никому от этого ни тепло ни холодно.

— В Каир! К доктору Вальтеру? — воскликнула она. — Откуда же вы знаете, что предлагает его жена? Ведь ваше письмо не могло даже еще быть отправлено.

— Письма и не нужно, — последовал спокойный ответ. — Я пошлю только телеграмму, чтобы предупредить о нашем приезде; обо всем остальном мы условились заранее.

— Что значит «заранее»? Неужели, прежде чем вы…

— Прежде чем я приехал в Луксор, совершенно верно. Я ехал с определенным намерением получить руку Зельмы и надеялся на взаимность с ее стороны, а потому заранее обо всем подумал.

У Ульрики захватило дыхание.

— Это уже слишком! Это неслыханно! Это… Вы… вы…

— Пожалуйста, не делайте мне комплиментов, я их не заслуживаю, — скромно уклонился доктор от похвал старой девы. — Итак, вы видите, нет никакого основания, чтобы вы дольше оставались в Египте. Поезжайте с Богом!.. А теперь позвольте мне пойти к моей невесте и сообщить ей, что мы с вами пришли к полюбовному соглашению.

Он поклонился и ушел, а Ульрика осталась стоять на месте, точно окаменелая.

Доктор нашел свою невесту в обществе Эльриха и Эрвальда. Последний явно силился казаться веселым, но его лицо было омрачено и веселость производила впечатление деланной. Зельма встретила жениха тревожным взглядом.

— Поговорили? — робко спросила она.

Доктор улыбнулся и взял ее под руку.

— Поговорили. Вообразите, господа, фрейлейн Мальнер любезно предложила мне жить с женой у нее в Мартинсфельде. Что вы на это скажете?

— Боже вас сохрани! — воскликнул Эльрих с таким ужасом, что двое других расхохотались.