Учение подходит к концу. Лишь изредка Мертке выбирается в город проведать мать. Она сдает экзамен на птичницу, но разве больше нечему учиться? Разве целый мир птиц не отделяет человека от прочих млекопитающих? Утки, гуси, голуби, декоративные птицы. Мертке намерена заглянуть и в этот мир.

Она читает в крестьянской газете объявление «Цветущего поля». Где ей догадаться, о чем грезил Оле, когда составлял его.

Вагон узкоколейки нещадно трясет. Учитель Зигель не может больше читать. Он захлопывает научно-популярную книгу о семи чудесах света.

Зигель всю жизнь учится. Он и с виду похож на ученика: прыщеватый и выражение лица мальчишеское. Вместо закладки он сует между страницами зажим для брюк, а книжку прячет в портфель из ледерина и начинает искать по всем карманам ключи. Портфель приходится запирать, иначе он не защелкивается. Это, так сказать, давнее его состояние.

Зигель находит ключи, откладывает книгу и, протерев очки, приступает к изучению окружающей среды. У Зигеля ни одна минута даром не пропадает. Все люди, сумевшие чего-то достичь в жизни, использовали каждую минуту, причем начинали с ближайшего окружения, а затем устремлялись вдаль.

В данную минуту ближайшее окружение Зигеля — это молоденькая девушка, сидящая напротив. Вообще-то говоря, девушки повергают Зигеля в смущение, но сейчас он занят изучением окружающей среды, а будущему ученому не годится отступать от принятого решения.

Зигель пытается рассмотреть девушку объективно и беспристрастно, как зоологическую особь. Молодняк из отряда однокопытных. Все люди, которые смогли чего-то достичь в науке, шли от известного к неизвестному.

Зигель силится запомнить внешний вид девушки, словно ему предстоит докладывать о нем на педсовете. Итак, господа коллеги, мы располагаем следующими данными:

а) Волосы пепельные перемежающиеся прядями золотистого цвета, заплетены в косу длиной около пятидесяти сантиметров, которая перекинута на грудь через правое плечо. Наблюдается некоторое сходство с замком типа «молния», сходство, свидетельствующее о замкнутости данной особы.

б) Глаза. Зигель долго подыскивает научную аналогию. Скажем, глаза мартовской голубизны.

в) Лоб и переносица умеренно веснушчатые.

Зигель пытается определить, какое количество веснушек приходится на один квадратный сантиметр лба. Это занятие вызывает тревогу у его спутницы. Она смотрится в зеркальце. Не выпачкалась ли она в саже? Вроде нет. Раздосадованная настырным блеском Зигелевых очков, она бросает суровый взгляд на прыщеватого соседа.

Зигель заползает в укрытие, образованное дождевиком, что свисает с багажной сетки. Дальнейшее изучение окружающей среды от известного к неизвестному идет через петлю для пуговицы.

Входит контролер. Зигель вскакивает, открывает портфель, ищет билет. Билет не найден, и Зигель, вспомнив золотое правило для всевозможных поисков, систематически обшаривает карманы брюк, пиджака, а затем еще раз портфель — отделение за отделением.

Контролер скучливо снимает форменную фуражку, протирает рукавом козырек, смотрит в окно.

Трагикомедия поисков вызывает сострадание у Мертке. Она помогает искать. В багажной сетке лежит шапка Зигеля. Из нее выглядывает билет.

Мертке подает Зигелю шапку. Тот облегченно вздыхает.

— Ох уж эта самостоятельная жизнь вещей! Благодарю вас, благодарю. Моей благодарности нет границ. Зигель моя фамилия. Пишется с одним л.

Мертке тоже представляется:

— А моя — Маттуш с двумя т.

— Очень приятно! Вас Мария зовут?

— Не совсем.

— Тысячу извинений, ассоциация. Золотые волосы, сказка, Мария-краса — золотая коса, — мямлит Зигель.

С этого и начинается разговор между почти новым учителем из Блюменау и совсем новой птичницей из кооператива «Цветущее поле».

Кто-то рывком открывает дверь правления. Бухгалтер Бойхлер принимает вид крайне занятого человека и внимательно рассматривает какие-то бумаги в скоросшивателе. Его отвлекает пыхтение почтальона Крампе.

— Телеграмма. Срочная…

Покоя нет от этих телеграмм!

Для сосудистого больного всякая телеграмма — сущий ад! Изволите видеть, некая Мертке Маттуш сообщает, что направляется в их кооператив и прибывает на вокзал в Обердорфе. Бойхлер и тому рад, что речь идет не о минеральных удобрениях, иначе ему пришлось бы в спешном порядке организовать разгрузку и доставку, чтобы не платить железной дороге за простой вагонов… А Мертке Маттуш… Он таких не знает. Скорей всего, очередная инструкторша по вопросам культуры. Пусть-ка на собственной шкуре испытает, что такое их бескультурные дороги.

Примерно через четверть часа в дверь протискивается учитель Зигель с двумя чемоданами. Он запыхался, потому что привез на велосипеде чемодан Мертке. Впрочем, большого выигрыша во времени у него не получилось. На вокзале он долго проискал зажим для брюк, а зажим лежал в книге о семи чудесах света, в разделе «Самостоятельная жизнь вещей».

Для Бойхлера учитель всего лишь получеловек. Ухитрился, видите ли, застраховаться, прежде чем приехал в Блюменау.

— Ну куда ты прешь? Что у меня здесь, постоялый двор, что ли?