Шрифт:
Но и это работало на них. Оба любили свое дело и ценили те краткие моменты, когда им удавалось побыть наедине. К слову сказать, в настоящее время они планировали провести выходные в Саванне. Зная, что любого из них могли в каждую секунду сорвать с места и «нагрузить». И потому Кимберли с тревогой думала, как у нее пройдет остаток недели.
Она вошла в кабинет, налила себе вторую чашку кофе и отправилась на свое место. Ей пришлось лавировать между грудами коробок, сваленных вокруг стола; потом она поудобнее устроилась в своем личном уголке, прихлебывая скверный кофе, и взяла в руки оружие, которое агенты ФБР используют чаще всего, — шариковую ручку.
Кимберли занималась бумажной работой до восьми — телефон молчал. Но, даже увидев на экране знакомый номер, она не встревожилась.
— Привет, папа.
Связь была плохая. Сначала она услышала громкое шипение, потом треск и, наконец, свое имя.
— Папа, я тебя не слышу.
— Рэйни… в два часа ночи… полиция…
— Папа?
— Кимберли?
— Перейди в другое место, связь прерывается.
Снова треск и шипение. А потом два щелчка. Отключился. Кимберли раздраженно посмотрела на телефон. Снова раздался звонок. Она немедленно ответила:
— Да, папа.
Тишина. Ни звука.
Не совсем так. Она слышала какой-то шум на заднем плане. Приглушенный, но ритмичный. Какой-то скрип, шуршание. Словно позвонивший ехал в машине.
— Папа? — повторила она, хмурясь.
Тяжелое дыхание. Какое-то бульканье. Стук.
Потом Кимберли опять услышала дыхание — близкое, учащенное. Почти… испуганное.
— Эй, — осторожно сказала она.
Снова помехи на линии. Кимберли напрягла слух, но не смогла разобрать ни звука. Наконец она догадалась проверить номер позвонившего. Это был не отец.
— Рэйни? — удивленно спросила она.
Ее вопрос, кажется, был услышан. Треск стих, наступила тишина, и снова раздалось тяжелое дыхание.
— Рэйни, говори громче, — сказала Кимберли. — Я тебя не слышу.
Треск, шипение, тишина.
— Рэйни? Рэйни? Ты меня слышишь?
Кимберли в отчаянии уставилась на телефон, но связь, судя по всему, не прерывалась. Опять начались помехи, затем послышался странный металлический звон: дон, дон, дон. Пауза. Дон, дон, дон. Пауза. Дон, дон, дон.
А потом звонивший отключился.
Кимберли раздраженно закрыла телефон. Он сразу же зазвонил снова. На этот раз — Куинси.
— Где ты? — спросила Кимберли. — Связь ужасная.
— На проселочной дороге, — отозвался отец. — Неподалеку от Бейкерсвилла.
— Что бы ни случилось, лучше начни с самого начала. Я не поняла ничего из того, что ты сказал, и Рэйни тоже было плохо слышно.
Наступило долгое молчание.
— Ты говорила с Рэйни? — Голос Куинси прозвучал очень странно.
— Только что она звонила со своего мобильника…
— С мобильника… — внезапно прервал Куинси. — Какого черта мы не додумались?!
Кимберли снова услышала шум: открылась, а потом хлопнула дверца машины, отец громко позвал какого-то сержанта Кинкейда.
— Папа, ты меня пугаешь.
— Она пропала.
— Кто пропал?
— Рэйни. — Куинси говорил быстро и отрывисто — очевидно, на ходу. — Нашли ее машину. В два часа ночи. Мотор работал, фары были включены. На пассажирском сиденье лежала сумочка. Пистолет исчез. И мобильник. Кимберли, повтори мне все, что она тебе сказала.
Наконец Кимберли поняла. Звуки езды, тяжелое дыхание, металлический стук.
— Она ничего не сказала, папа. Но она… сигнализировала. Мне кажется… мне кажется, Рэйни выстукивала «SOS».
Куинси ничего не сказал. Да и зачем? В наступившей тишине Кимберли легко могла представить, о чем он думает. Похороны сестры. Похороны матери. Он вспоминал всех, кого любил и кто покинул его так рано.
— Мы с Маком прилетим следующим рейсом, — твердо сказала она.
— Не нужно…
— Мы прилетим следующим рейсом.
Кимберли встала из-за стола и побежала в кабинет инспектора.
Глава 5
Вторник, 06.45
— Давайте еще раз — ваша дочь получила звонок с мобильника Лорейн?
— Да.
— Не от Рэйни. Просто с ее телефона.
— Она не слышала голос Рэйни, — повторил Куинси, — Кимберли слышала, что кто-то тяжело дышит. И подумала, что этот человек, по всей видимости, находится в движущейся машине. Потом она услышала четкий металлический стук в определенной последовательности — Кимберли полагает, что это была попытка подать сигнал «SOS».