Образ свалки – не ярлык, не ругательство, не оценочное суждение. Это важнейшая рабочая аналитическая метафора, которая для нас существенна по ряду причин.

Во-первых, каждый, кто имел дело со свалками, знает, что это очень сложная и небесполезная штука. На свалке размещены гигантские ценности. Но все вещи, находящиеся на свалке, лишены своего генезиса, своей родовой функции. Автомобиль – это не автомобиль, а груда металлолома. Диван – это не диван, а совокупность частей – тряпок, пружин – которые могут быть использованы по произвольному назначению. Свалка – это место расположения вещей, освобожденных от своей предназначенности. От того отпечатка смысла, который накладывает дух на эти структурные совокупности. Хотел бы сказать попроще, но, честно, не знаю, как именно.

Во-вторых, каждый, кто наблюдал вблизи судороги нашего бесконечного "переходного периода" (всегда хотел знать – от чего к чему переходного), видел, что советские вещи, то есть объекты материальной среды, использовались утилизационным, то есть свалочным, образом. В простейшем случае они просто продавались, иногда за бесценок. Хотя иногда они использовались и более тонко.

Но всегда – не по назначению. То есть не для обеспечения жизни определенной социальной системы, государства, общества, а как дорогостоящий утиль, лишенный этой "дурацкой предназначенности" (какая еще система, какое государство, какое общество? Хе-хе-хе!). Но утиль, который обладает собственной "утилизационной вкусностью".

МВД как средство обеспечения правопорядка – это, с точки зрения утилизатора, глупая мерзость. А СОБР для наезда на конкурента – это лакомая "вкусность". Поэтому нельзя сказать, что МВД лишено ценности. Если взглянуть на МВД освобожденным взглядом, как на утиль, то оно обладает огромной ценностью. "Но только не надо предвзятости"!

В-третьих, мы должны понимать, что утилизация утилизации рознь. Где-то утилизация более применима, а где-то менее. Для того, чтобы это понять, нужно всерьез (без улыбок и пожимания плечами) разобраться в том, что такое есть утилизация.

К сожалению, это теоретическая проблема. Но не такая уж сложная. Поэтому я позволю себе ее рассмотреть. Для этого я введу простейшее противопоставление: вещественное – невещественное (рис.9).

Обращаю внимание на то, что я осуществляю предельную формализацию, максимально освобождая ее от конкретного содержания. Я не говорю: "материя – сознание", "плоть – дух". Я просто говорю, что есть вещественное и невещественное.

Такое противопоставление вполне корректно с позиций формальной логики. Понимая ограничение этой логики, я ее применяю, чтобы преодолеть. Чтобы преобразовать в диалектическую логику с помощью прозрачных, интеллектуально-осязаемых способов (рис.10).

Теперь представьте себе, что я скажу: миром правит невещественное. Многие пожмут плечами. Мол, как это невещественное? Миром правят деньги. Ну, еще нефть, оружие… В крайнем случае, большие батальоны (формулировка Наполеона). Но причем тут невещественное? (рис.11)

А если я скажу: "Информация правит миром" – все согласятся. Даже те, кто убеждены во всесилии денег. Финансовые рынки управляются информацией, эти рынки и есть деньги. Деньги правят миром… Все совпадает. Все правильно.

А теперь давайте два утверждения – безусловное и сомнительное – поставим в один ряд (рис.12).

Вроде бы, я опроверг оппонента. Но у всех, кто за этим опровержением следит, остался какой-то осадок. Потому что информация трудно располагается в заданной антиномии "вещественное – невещественное". И чаще всего для того, чтобы ее там расположить, снимают антиномичность, то есть двоичный код, и используют троичный. То есть говорят о том, что информация – это какое-то третье состояние между вещественностью и невещественностью. Все, кто читал Джона фон Ноймана, или Урсула, или наших теоретиков, хорошо знакомы с такой недвоичной описательностью.

И все бы хорошо, но дальше – "ни тпру, ни ну". Коды-то задавать можно любые. Но если это настоящие коды – они будут что-то порождать: графы, поля, множества, кольца… Хоть что-нибудь. А эта троичность порождает только гуманитарно-философскую болтовню. Но и антиномия никуда не уходит. Что же делать?

Я давно предложил для того, чтобы избежать троичной спекулятивности и двоичной антиномичности, применять "диалектические матрицы". Вроде бы, прием усложненный, а на самом деле – ничего подобного. Когда вам говорят "Икс или Игрек" – не покупайтесь на это "или" (антиномичность). И не убегайте в спекулятивность (троичность). Лучше скажите, что есть совсем очищенный от Игрека Икс. И совсем очищенный от Икса Игрек. А также есть Икс, в котором Игрек остается. И наоборот – Игрек, в котором остается Икс.

В итоге получится матрица (рис. 13).

Здесь одна диагональ (ХХ – YY) усугубляет антиномию, а другая диагональ (XY – YX) антиномию преодолевает.

А теперь уйдем от полных абстракций. И возьмем антиномию "плоть – дух". Есть абсолютная плоть, то есть плоть, полностью лишенная духа (ультравещественность). И есть абсолютный дух, лишенный плоти (ультраневещественность). Ультравещественность – это ХХ. Ультраневещественность – это YY. А есть еще воплощенный дух (YX). И одухотворенная плоть (ХY).