Специалистам по информационной войне известно, какие именно сайты выполняют подобную задачу. Не берусь выносить окончательные вердикты. Иногда интернет-издания, гонясь за сенсационной информацией, невольно становятся подобными разносчиками специфических информационных вирусов (не путать с вирусами компьютерными).

Но иногда бывает и по-другому. Предлагаю каждому всмотреться в реальное развитие событий и решить для себя, о чем именно идет речь.

События развивались так.

В 13:57 сайт Утро.ру со ссылкой на LifeNews.ru сообщает, что на станции "Парк культуры" в вагоне поврежденного взрывом поезда найден неразорвавшийся пояс шахида, в котором находилось 1,5 кг тротила.

При этом – вот что вызывает особое беспокойство – сайт дает ссылку на официального представителя СКП РФ Владимира Маркина.

Менее чем через час, в 14:45, сайт Грани.ру повторяет сообщение со ссылкой на сайт LifeNews.ru. Грани.ру добавляют, не упоминая В.Маркина, что в СПК сообщили… Сразу один вопрос за другим:

1) Кому сообщили? В условиях эксцесса – Граням.ру? СКП не знает, кому надо сообщать информацию в условиях эксцесса?

2) Сообщили не Граням.ру (этого побоялись), а LifeNews.ru, на который могут ссылаться Грани.ру? Тогда что такое LifeNews.ru? То, что специалисты по информационной войне называют "прокладкой"?

3) Какое право СКП и его официальные представители имеют сообщать что-либо кому-либо, кроме тех информационных агентств, список которых должен быть в инструкции?

4) А может быть, нет такой инструкции?

Последний – наистрашнейший – вопрос возникает еще и потому, что некоторые должностные лица, честно говоря, исповедуются перед СМИ совсем непонятным образом. Например, 2 апреля начальник московского метрополитена Д.Гаев говорит "РИА Новости": "Паника была, прежде всего, в душе. И была идея – закрыть метро". Дальше господин Гаев убедительно рассказывает о том, почему эта идея не была реализована.

Но что значит – "была идея"? Идеи должны появляться у творческих людей, которым дозволена импровизация. Есть скульптура Родена – на ней показано, как мучительно рождается идея в голове у "Мыслителя". Но господин Гаев – не "Мыслитель".

Я не желаю проблематизировать способность господина Гаева рождать идеи, то есть думать. Не желаю в столь ответственный момент уподобляться Альберту Эйнштейну, сказавшему о роденовском мыслителе: "Зачем он думает, если ему это так тяжело?" Пусть господин Гаев думает, пусть его и его неназванных собеседников посещают идеи – в любых других ситуациях.

Но только не в ситуации кровавого эксцесса такой-то категории. В этой ситуации надо делать то, что предписано инструкцией.

Никакие импровизации тут не допустимы. Тут как раз не надо рождать идеи. Рождать идеи и проверять их (прорабатывать на ЭВМ ситуации) должны другие люди задолго до теракта. Они должны в итоге установить, приводит ли в "ситуации 22/7" остановка метро к издержкам, резко превышающим приобретения? Тогда его нельзя останавливать. В противном случае, если приобретения выше издержек, его надо останавливать.

Повторяю, для господина Гаева и его собеседника, которые не Альберт Эйнштейн, не Нильс Бор, а чиновники высокой и высочайшей категории (с соответствующей формой секретности и всем остальным, что из этого вытекает), должны существовать только инструкции и приказы.

А рождать идеи надо в других ситуациях. Совсем других! Когда речь о комфорте граждан в метро или о смысле жизни. Но только не о том, что делать в ситуации теракта с вверенным тебе метрополитеном. В противном случае возникает страшное подозрение, что ни у господина Гаева, ни у его собеседника просто нет проработанных инструкции на случай теракта. Но если у них нет инструкций, то у кого еще их нет? У ключевых информационных агентств тоже нет? Может быть, ни у кого нет инструкций? И всех посещают идеи в неподходящий момент? Аки Сократа – Даймон?

Я гоню от себя это страшное подозрение. Понимая, что если оно является справедливым, то беда! Специалисты понимают, какая тогда беда!

Но только я отогнал это подозрение, как меня – лишенного, в отличие от господина Гаева и его собеседника, всякой административной ответственности и всего, что из этой ответственности вытекает – начинают посещать идеи, они же рефлексии, они же "проклятые вопросы", на которые надо давать "прямые ответы".

Какого рожна, спрашиваю я себя, господин Гаев должен сообщать СМИ о том, какие именно идеи посещали высокие чины в самый неподходящий момент? Эти чины – не поп-звезды, не великие поэты, музыканты, художники. Те рассказывают своим биографам, искусствоведам об идеях, посещавших их в процессе творчества. Это интересно и искусствоведам, и биографам, и обществу. Уже литературоведы, например, этого делать не должны.

Когда один известный литературовед, талантливый и эксцентричный, стал в своей рукописи анализировать, какие именно идеи посещали его в процессе исследования, и написал: "Воистину кренделя выделывает моя мысль!" – то моя мать, редактировавшая сборник, посмеявшись, вымарала весь фрагмент, в котором литературовед дарил публике свой когнитивный самоанализ. Но это был литературовед! Причем весьма эксцентричный и талантливый! А почему господин Гаев должен делиться со СМИ (а значит, с широкой публикой) тем, какие именно "кренделя" выделывала его мысль в момент террористической атаки?