Президент твердо взглянул на главу военной разведки:

– Вы, безусловно, правы, Сергей Романович, американцы помнят о былом своем отставании, и пытаются ликвидировать его всеми силами. Но они-то вынуждены создавать все с нуля, у нас же есть те самые чертежи на бумаге, которые только и нужно, что воплотить в металле. И мы обязаны сделать это, не считаясь с затратами. Федор Ильич правильно заметил, американцы хотят напугать нас, убедить, что никому не по силам соперничать с ними, чтобы мы сразу, ничего не пытаясь сделать, сдались, опустили руки. Этого не будет! – воскликнул Швецов. – Нужно ясно показать американцам, что мы способны на равных сражаться с ними не только на поверхности планеты, но и в безвоздушном пространстве. У нас есть, чем ответить Вашингтону, и грядущая демонстрация поэтому особенно важна. Пусть знают, что русских не так просто запугать!

– Мы заставим их растерять свою уверенность, господин президент, – произнес генерал-полковник Николаев. – Конечно, штатовцы узнают о грядущих испытаниях, и это будет настоящим шоком для наших заклятых друзей. Мы способны развернуть целую группировку комплексов ИС в кратчайшие сроки, сведя на нет превосходство американцев в космосе. То, что они считают своим преимуществом, мгновенно превратится в их самое уязвимое место. Связь, все виды разведки, навигация – все это они вынесли в космос, который читают недосягаемым. Но американцы ошибаются, и мы сумеем обеспечить себе господство на орбите, полностью, если будет нужно, очистив околоземное пространство. Причем эти меры для нас обернутся намного меньшими затратами, чем для янки – создание их противоракетной обороны, – добавил командующий космическими силами. – Это будет настоящий шок для западников, от которого они нескоро оправятся. Мы всех заставим относиться к России с уважением, черт побери!

В Кремле продолжался торжественный прием, должный отметить важность происходящих в стране перемен, пусть пока и мало заметных для большинства ее граждан. А тем временем за тысячи километров от российской столицы происходили менее пышные, но не менее значимые встречи. Они мало кому было известно, но посвященные понимали, сколь важно происходящее там, в самых отдаленных уголках мира, почти на границе цивилизации.

Одна из таких встреч должна была состояться в Ливане, в нескольких десятках километров к северу от Бейрута, в безжизненном и неприветливом месте, тем не менее, облюбованном многими людьми. Туда, в выжженную солнцем каменистую пустыню гостей, прибывших, кстати, из далекой и загадочной России, но внешне почти ничем не отличавшихся от местных жителей, доставил мощный внедорожник "Ниссан". Надежная японская машина несла пассажиров по пустому шоссе, покрытие которого не отличалось качеством, и этим напоминало родные для этих пассажиров, вернее, для части их, русские дороги.

– Скоро приедем, Исмаил, – расположившийся рядом с водителем, на переднем сидении мощного джипа, оборудованного кроме прочего еще и кондиционером, худощавый мужчина арабской наружности обратился к своему спутнику, отвлеченно наблюдавшему почти не менявшийся пейзаж.

Джип, жадно пожирая километры, мчался по шоссе, нарушая все правила дорожного движения, на которые, впрочем, в этих краях едва ли кто-то обращал внимание. За окном стремительно проносились холмы, кое-где поросшие колючим кустарником, и гостя по имени Исмаил это уже начинало раздражать. Они ехали почти час, кажется, так и не приблизившись к цели путешествия.

Человек, по имени Исмаил, как раз и был тем самым гостем из таинственной России, которого Омар Хабиль, тот, кто сидел рядом с сосредоточенным на пустой дороге водителем, встретил по просьбе своих соратников в бейрутском аэропорту. Гость прилетел не чартерным рейсом, чего вполне можно было ожидать, а обычным пассажирским Ту-154. Его сопровождал еще один темнокожий, мало отличавшийся от местных, мужчина, до сей поры не проронивший ни слова, и не представленный Исмаилом. По повадкам этого вечно настороженного человека Омар понял, что то был всего лишь телохранитель.

Самого Хабиля, известного в определенных кругах, как один из лидеров Организации освобождения Палестины, и давно прописавшегося в списках полицейских ведомств полудюжины европейских государств, тоже сопровождали несколько проверенных в деле людей, отлично подготовленных и способных потягаться с любым спецназом. Один из них, прирожденный шофер, как раз сидел за рулем стрелой летевшего по горной дороге джипа. Еще четверо следовали за автомобилем своего босса и командира в потертом "Мерседесе", который, к немалому удивлению араба, был очень быстро замечен его гостем.

– Хвост, – коротко бросил Исмаил, едва только они покинули город. – Потертый белый "мерс" позади, метрах в ста. Это твои люди или за нами уже следят?

– Все в порядке, друг, – полуобернувшись назад, чтобы видеть пассажира, произнес Хабиль. Машину своих телохранителей Омар знал хорошо, и мгновенно возникшее чувство тревоги исчезло, стоило русскому назвать ее приметы. – Приходится брать с собой охрану, покидая город. И ради безопасности, и для солидности, ведь уважаемому человеку положена свита. – Араб усмехнулся.

Исмаил, хотя не ответил на эту полушутку, был согласен с Хабилем, но на сей раз он предпочел оставаться как можно более неприметным. Обычно то, ради чего Исмаил сегодня покинул давно ставшую для уроженца кавказских гор родным домом Москву, он поручал кому-нибудь из своих приближенных. Но сейчас был особый случай, и каждый человек, посвященный в задуманное, представлял собой опасность. Пришлось взяться за дело самому, предварительно связавшись кое с кем на Кавказе и попросив их свести с нужным человеком. Связи пригодились, и очень скоро Исмаил оказался в далеком Бейруте.