— Сеньор, — она пожала плечами, — Пепе сразу понял, что она ведет себя не так, как вела бы дочь.

— А как она себя вела?

— Она была очень грустная, сеньор.

— Хуанита, она не моя дочь, а дочь моего троюродного брата.

— S'i,сеньор.

— Ты расскажешь Марии? И скажи, чтобы она рассказала Томеу, а Томеу — Розите, а Розита пусть расскажет Рудольфо… — оба они расхохотались. — Я не обманывал, Хуанита. Но и правды я тоже не сказал.

— Сеньору не надо беспокоиться. Если она дочь вашего троюродного брата… — Хуанита пожала плечами, словно вопрос был слишком незначительным, чтобы рассматривать его всерьез. — Здесь, в Кала-Фуэрте, сеньора считают другом. Остальное не имеет значения.

Такая снисходительность не была характерна для Хуаниты, поэтому Джордж до того растрогался, что готов был ее поцеловать, однако, понимая, что это только смутит их обоих, он просто объявил, что ужасно проголодался, и, радуясь достигнутому взаимопониманию, прошел к ней на кухоньку в поисках хлеба, чтобы намазать на него масло и абрикосовый джем.

Как обычно, Хуанита пополнила глиняный горшок, в котором хранился хлеб, положив свежий поверх старого. Джордж с упреком заметил:

— Хуанита, так же нельзя! Хлеб внизу уже заплесневел.

Чтобы доказать свою правоту, он перевернул горшок и вытряхнул весь хлеб на пол. Последними полетели засохшие корки, за ними — лист белой бумаги, которым Хуанита проложила донышко горшка, а потом маленькая книжечка в темно-синей обложке.

Она лежала на полу между ними, и они с недоумением глядели друг на друга, гадая, откуда она там взялась.

— Что это такое?

Джордж поднял книжечку с пола и повертел ее в руках.

— Это паспорт. Британский паспорт.

— И чей же он?

— Похоже, сеньориты.

Он решил начать не с момента отплытия, а с середины путешествия — с той недели, когда зашел на Эклипсев Делос. Потом вернуться к началу, описав в виде цикла коротких воспоминаний, как обдумывал будущее плавание, планировал и готовил его. Бумага была гладкой и упругой, каретка машины двигалась плавно, как хорошо отлаженный мотор. Селина все еще купалась, а Хуанита отправилась в прачечную: она ожесточенно терла мылом простыни, напевая какую-то местную песенку, поэтому, когда в дверь постучали, Джордж услышал не сразу.

Стук был негромким, еле различимым за стрекотаньем пишущей машинки; через несколько секунд дверь отворилась и Джордж, заметив какое-то движение, поднял глаза, не отрывая рук от клавиш.

В дверях стоял мужчина — молодой, высокий и очень привлекательный. На нем был деловой костюм и белая рубашка с галстуком; несмотря на жару он выглядел до невозможности подтянутым и свежим.

Мужчина заговорил:

— Извините за беспокойство. Я стучал, но мне никто не открыл. Это Каса Барко?

— Да.

— Тогда вы, должно быть, Джордж Дайер.

— Да, это я, — Джордж поднялся на ноги.

— Меня зовут Родни Экланд.

Для продолжения беседы ему определенно требовалось выполнить необходимый ритуал знакомства. Мужчина пересек комнату и протянул Джорджу руку.

— Здравствуйте, как поживаете?

Джордж отметил: Крепкое рукопожатие. Умный, смотрит прямо в глаза, наверняка очень надежный.А потом, не в силах сдержаться, уничижительно: Скучный, аж зубы сводит.

— Я полагаю, Селина Брюс остановилась у вас?

— Да. Она здесь.

Родни с вопросительным выражением обвел глазами дом.

— Она ушла купаться.

— Ясно. Что ж, в таком случае я, видимо, должен дать вам некоторые объяснения. Я адвокат Селины. — Джордж никак не прокомментировал его слова. — Боюсь, что именно я являюсь косвенным виновником ее визита в Сан-Антонио. Я подарил ей вашу книгу, она увидела фотографию на обложке и убедила себя в том, что вы ее отец. Она рассказала об этом мне, предлагала вместе ехать разыскивать вас, хотела, чтобы я ее сопровождал, однако мне, к несчастью, пришлось отправиться в Борнмут на встречу с важным клиентом, а когда я возвратился в Лондон, Селины уже не было. К тому времени она отсутствовала три или четыре дня. Поэтому я не мешкая сел на самолет до Сан-Антонио, и вот я здесь. Я немедленно увезу ее обратно.

Они посмотрели друг на друга. Родни сказал:

— Конечно, вы не ее отец.

— Нет. Ее отец умер.

— Хотя сходство, безусловно, налицо. Даже я это вижу.

— Джерри Доусон был моим троюродным братом.

— Надо же, какое невероятное совпадение.

— Да уж, — заметил Джордж. — Невероятное.

Впервые за время их беседы в голосе Родни послышалось некоторое замешательство.

— Мистер Дайер, я не осведомлен обо всех обстоятельствах этого довольно необдуманного визита Селины, равно как и о том, что она рассказала вам о себе. Однако у нее всегда было это желание… прямо-таки наваждение… иметь отца. Селину вырастила бабушка, и ее детство, мягко говоря, отличалось…