Она знала, что не стоит с ним связываться. Но в кои-то веки ей было наплевать на правила. Аполлит был прав. Были вещи поважнее таких банальностей.

Рафаэль отстранился.

— Почему ты пришла за мной?

— Боялась, что тебе угрожает опасность.

Он лишь головой покачал.

— Знаешь, это было чрезвычайно глупо с твоей стороны. Я для них протухшее мясо, а ты … Ты шведский стол. Тебе чертовски повезло, что они тебя отпустили.

Она улыбнулась ему и повторила сказанные ранее слова:

— Да, по-моему, везение гораздо лучше умения.

Он рассмеялся и вновь ее поцеловал.

— Но это все равно не объясняет, почему ты пришла сегодня за мной, ведь этим ты нарушила кучу правил.

И это почему-то совсем ее не беспокоило. Для нее не было ничего важнее его безопасности.

— Знаю, но я не могла позволить, чтобы ты умер.

— Почему?

Она прикусила губу, поскольку благоразумная часть ее мозга умоляла ее больше ничего не говорить. Но годами подавляемые чувства к этому мужчине теперь спешили вырваться наружу, и, проведя с ним рядом последнюю неделю, она больше не могла их скрывать.

— Потому что я люблю тебя.

Рафаэль меньше бы удивился, если бы она ударила его ножом. Он стоял как громом пораженный и смотрел, как ее глаза слегка расширились. За все столетия его жизни только одна женщина говорила ему эти слова…

И она умерла у него на руках в брачную ночь, когда на них напали его враги.

Ему так и не довелось ощутить ее вкус. Не довелось показать ей, как сильно он ее любил.

Он не собирался упускать этот шанс с Селиной. Охваченный желанием, он подхватил ее на руки и занес на борт лодки.

— Что ты делаешь? — спросила она, обвивая руками его шею.

— Carpe noctem. Завладеваю ночью. Но, что еще важнее, овладеваю женщиной.

Пока он нес ее на нижнюю палубу, Селина больше ничего не говорила. Как только они оказались вне поля зрения прохожих она буквально сорвала с него рубашку, чтобы иметь наконец возможность прикоснуться к телу, тревожившему ее сны последние несколько лет.

Ее карьера оруженосца была окончена, но ей было все равно. Единственное, что сейчас имело значение, — Рафаэль. Она поежилась, когда он снял с нее через голову рубашку и накрыл ладонью ее грудь в бюстгальтере.

Закрыв глаза, она наслаждалась жаром его ладони, а он тем временем отодвинул атлас и коснулся ее обнажившейся кожи. Завладев его губами, она лихорадочно расстегнула ширинку на его брюках и запустила туда руку, чтобы коснуться его. В ответ он резко втянул в себя воздух, заставив ее воспарить от удовлетворения.

— О, боже, — прошептал он ей в губы, — когда ты нарушаешь правила, то делаешь это по-крупному.

Селина ничего не ответила, и он спустил с нее брюки. Она резко сквозь зубы втянула в себя воздух, увидев, как он опускается на колени. Поднимая по очереди ноги, она позволила ему снять с себя туфли, и он бросил их через плечо, продолжив ее раздевать.

Его темные глаза блеснули, а через мгновение он стал снимать с нее трусики. Все ее тело горело, пока он открывал Селину своему голодному взору. Опустив руку, она обвела пальцами контур его губ, и он нежно коснулся языком кончиков ее пальцев. Она миллион раз представляла себе этот момент.

Он являлся основной причиной, почему она практически не ходила на свидания. После встречи с ним, все другие мужчины меркли в сравнении. Все они были недостаточно красивы или недостаточно опасны.

Не так запретны.

Но теперь она наконец-то узнает, каково это — держать его в объятиях…

Медленно поднявшись на ноги, Рафаэль не мог дышать. Он все еще не верил, что Селина была здесь, рядом с ним, что она, жившая по правилам и инструкциям, была готова отказаться ради него от своей клятвы оруженосца.

С колотящимся сердцем, он опустил руку и провел пальцами по ее мягкому животу, затем по коротким, жестких волоскам и наконец нашел то, что искал. Он застонал от ощущения влажного жара, под пальцами, в то время как Селина ласкала его рукой.

Не в силах больше это выносить, он прижал ее к стене и страстно поцеловал.

Селина прижалась к нему и обвила одной ногой его бедра. Приняв это приглашение, он глубоко вошел в нее.

У Рафаэля голова кружилась от охватившего его невообразимого восторга. Селина чуть не погибла, спасая его. Ни одна женщина раньше не делала для него ничего подобного. Ее сила и смелость…

Это не было похоже ни на что, что он знал раньше.

А теперь они яростно занимались любовью, и она принимала его выпад за выпадом. Он улыбнулся тому, как при каждом движении бусинки на ее косичках с тихим стуком задевали об стену.