Шрифт:
Он посмотрел на нее, подумав, что работать швеей в сыром подвале дешевого театра не то же самое, что делать открытия в области общественных наук.
Сидеть за столом. Суммировать результаты исследований. Считать, переделывать и снова считать. Опять и опять.
Сам он был уверен, что его последняя работа – никчемный мусор, но он был достаточно умен, чтобы бросить рукопись в зубы этим умникам из университета Бата, словно кость, и тем она понравится, вне всякого сомнения.
– Я презираю это. От одной мысли об этом мне хочется бежать по Пэлл-Мэлл и кричать с пеной у рта. – Его взгляд встретился с ее. – Не знаю, зачем я говорю это.
Она улыбнулась:
– Потому что я приказала тебе говорить только правду.
– А теперь расскажи мне правду и ты.
Она моргнула.
– А я уже все рассказала. Ты все обо мне знаешь.
– Да, о твоем прошлом, но не о твоем будущем. – Он поймал ее взгляд, так просто она не уйдет от ответа. – Ты собираешься исчезнуть, не так ли? Ты и Эван собираетесь исчезнуть навсегда?
Она выдержала его взгляд.
– Через шесть лет Эван вступит в свои законные права. И не будет больше нуждаться во мне. Я не планирую оставаться в Лондоне, или Брайтоне, или в каком-либо еще месте, которое…
– Которое будет напоминать обо мне?
Она вздернула подбородок.
– Ты винишь меня? Хочешь, чтобы я испытывала боль? Или встретила как-нибудь тебя в «Ковент-Гарден» и вновь пережила боль, словно мне нож в сердце всадили? А что будешь делать ты, если увидишь меня на Бонд-Стрит, когда будешь гулять там со своей женой и дочкой? Отвернешься и продолжишь прогулку.
«Да я тогда просто умру. А потом продолжу прогулку».
Она пристально взглянула на него своими красивыми глазами.
– Вот так могло бы быть. Так должно быть. Я должна уехать и начать новую жизнь, если это возможно.
– А что со мной? Я должен буду гадать, что с тобой случилось? И, услышав о пожаре в доме в соседнем графстве, волноваться, что ты сгорела? Или, узнав о кораблекрушении, молить небеса о том, чтобы тебя не было на том судне? И вглядываться в лицо каждой рыжеволосой женщине, перешедшей мне дорогу, до конца своих дней в надежде, что ею окажешься ты?
Она печально улыбнулась:
– Обещаю не гореть и не тонуть. Но цвет волос предпочла бы не менять.
Внезапно он понял, что не сможет играть в эти цивилизованные игры, не сможет позволить ей уйти. Он прижал ее к себе и перекатился с ней по подушке, отчаянно целуя, прижимая ее своим телом, беря ее в плен…
«Я не позволю, чтобы ты ушла. Я не позволю».
Она подчинилась его желанию, не в силах отказать ему. Даже когда его возбужденный член уперся в ее чувствительный бугорок, она только вздрогнула.
Он знал, что делать, в спешке он целовал все ее тело, развел ее бедра ладонями, нежно раздвинул сокровенные губки языком. Не обращая внимания на ее испуганное всхлипывание, он обхватил ее руками, чтобы она не двигалась, и начал ласкать.
Пруденс не могла выдержать борьбы между желанием ее тела и болью ее сердца. Она чувствовала его страсть. Она слышала все невысказанные слова.
«Останься со мной. Будь моей, несмотря на мою женитьбу, несмотря на мою клятву. Люби меня втайне от всех и целуй меня на прощание, перед тем как я буду возвращаться к своей семье».
Она чувствовала, что он хочет поймать ее в западню, обмануть, привязать к себе, лишив чести и надежды. Но она не позволит ему навредить ни ей, ни себе самому. Он не из тех мужчин, которые готовы на предательство.
А она не позволит ему стать таким.
Так что она отдалась во власть его языка и его желаний. Она позволила ему зарыться лицом в ее волосы и проникать в себя, нежно и умело, позволила ласкать свое уставшее тело его сильным и большим рукам, в то время как ее сердце обливалось кровью.
И все это время она знала, что уйдет от него этим утром.
Глава 40
Когда Колин проснулся, он обнаружил, что Пруденс исчезла, зато в комнате появился Бейливик, который честно, но безуспешно пытался разложить один из костюмов, что Колин таскал за собой в багаже уже неделю.
Вид у огромного лакея был недовольный.
– Простите, сэр Колин, но какая же из меня горничная?
Колин только устало хлопнул его по плечу:
– Какая разница, как я буду сегодня выглядеть, Бейливик?
– Но сегодня день вашей свадьбы, сэр! Мистеру Уилберфорсу не понравилось бы, если б в такой важный день вы вырядились словно старьевщик!
Колину действительно было все равно. Прошлой ночью он пренебрег своей честью, для того чтобы несколько сладких часов наслаждаться женщиной, которую любил. И это при том, что он был уверен – он никогда, ни разув жизни не пожалеет об этом. Он стал уничижать себя еще больше, если такое вообще возможно.