Она виновато посмотрела на него и спрятала за спину брелок с обрывком цепочки.

– Нет, наоборот. Потеряла. Зато видела обломки ноутбука Ады. Без «винта». Слушай, а с тобой-то все в порядке?

Он осторожно потрогал заплывающий синяком левый глаз.

– Да, нехорошо. Солидный астролог, и вдруг – бланш, фонарь под глазом. Придется темные очки надевать.

Василиса снова поглядела на поверженные тела.

– Как ты их быстро.

Андрей скромно пожал плечами.

– Я не хотел, так получилось. И вообще они первыми начали.

Когда они поднялись на первый этаж и вышли в вестибюль, здесь уже вовсю распоряжался прокурор–криминалист Филатов. Он окинул растрепанную парочку неодобрительным взглядом.

– Все-таки приперлись? А ведь я предупреждал. Вас тут что, тепло встретили пинками в ягодицы?

Успенский потупился и снова потрогал фингал под глазом.

– Они попытались, но я увернулся. Отойдем и поговорим?

Но поговорить не удалось. К ним подбежал запыхавшийся следователь Доронин. Одной рукой он прижимал к темени грелку со льдом, в другой сжимал листок бумаги.

– А я вас везде ищу! – издалека закричал он. – Вот, смотрите! В корзине под столом нашел.

Он протянул им скомканный листок. Успенский взял и принялся читать:

– Так. «Я, м–м-м в трезвом уме и твердой памяти заявляю, что очень осторожно перехожу дорогу, управляю машиной и обращаюсь с электроприборами, что практически исключает возможность несчастного случая. Кроме того, в ближайшие десять лет я не собираюсь кончать жизнь самоубийством». Что это?

Василиса тяжело вздохнула.

– Это заявление. Я предложила Аде написать его просто так, в шутку. Кто же знал, что шутка получится такая дурацкая. Кстати, это заявление лишний раз доказывает, что Ада не собиралась кончать жизнь самоубийством.

– Но вполне могла умереть от передозировки, – заметил прокурор. – А это что?

Внизу записки была допечатана короткая фраза: «Васька, забери ключи. То, о чем мы говорили»

На этом текст обрывался.

– Хорошо, что ты нашла ключи, – заметил Успенский.

Лицо Василисы скривила гримаса отчаяния.

– Нашла и потеряла.

И она в нескольких словах описала свои приключения в подвале.

– На первый взгляд, кажется, что все произошло случайно, – сказал Андрей. – Но если подумать, то это могло оказаться хитро расставленной ловушкой.

– А я что говорил? – прорычал Филатов. – В результате вашей партизанщины утрачены ценные улики, травмирован следователь, и свидетель чуть не превратился в потерпевшую.

– Я не свидетель, – обиделась Василиса. – И уж тем более не гожусь в потерпевшие.

– Хорошо, но хотя бы тех, кто напал на тебя, ты разглядела?

Она даже вздрогнула.

– Бр–р-р! По–моему, это те мерзавцы, которые торчали на сцене, когда Артуровы рабы тачки катали. Он еще сказал, что они – рабочие, которые банк ремонтируют.

Следователь Доронин засуетился.

– Что же мы стоим? Надо пойти и задержать их, пока они не ушли!

Филатов сокрушенно покачал головой.

– Ну, во–первых, они наверняка уже скрылись. А во–вторых, что ты собираешься им инкриминировать? Нападение на Василису? Допустим, за хулиганство мы их привлечем. Но привязывать их к смерти госпожи Винтер мы не сможем. Любой приличный адвокат в пух и перья разобьет твое обвинение. У нас практически нет улик. Поэтому для начала свяжись с оперативниками. Пусть установят за этой парой наружное наблюдение. А сейчас идем в особняк, в кабинет покойной. Поглядим, что ты накопал.

Тут Филатов повернулся к Андрею и Василисе. Те тронулись было следом.

– Это касается следователя Доронина. Всех прочих попрошу очистить помещение. И без разговоров! А то закрою в камеру.

Филатов, следователь и сыщики–любители вышли на улицу.

– А вот и они, легки на помине! – протянул Андрей.

Пара злодеев, напавших в подвале на Василису и, возможно, имеющих отношение к смерти Ады, как ни в чем не бывало околачивались на стоянке перед театром. Оба они выглядели так, будто только что побывали под танком.

Один из них, напоминавший злого Винни–Пуха, говорил о чем-то с владельцем только что подъехавшего авто, другой – длинный унылый тип – внимательно их слушал. Увидев прокурора, следователя и Василису с Андреем, пара злодеев, не сговариваясь, пустилась в бегство. Их собеседник, напротив, направился к ним.

Автомобилем был основательно побитый «Мерседес», его владельцем – Борюсик, пардон, Борис Абрамович Бекерман. «Мерседес» был сильно помят и изуродован. Видимо, рассерженные водители там, на трассе, отвели душу на все сто. Фары, подфарники, задние фонари были разбиты вдребезги. Капот и передние крылья машины напоминали стиральную доску. Остатки затемненных стекол едва держались на обрывках тонировочной пленки.