– Почему? – вырвалось против воли у Василисы. – Вы их знаете?

– Нет, но на моей территории никому не позволено охотиться на людей. Таким отморозкам только дай волю, они тут сафари откроют. И на меня самого тоже. А через неделю сюда не только ментов, но и армию пригонят. И куда нам тогда отсюда деваться? Поэтому приходится поддерживать порядок самыми жесткими способами. Другого языка отморозки не понимают.

Андрей кивком указал на грозное оружие.

– С помощью арбалета?

Старик усмехнулся.

– Да, это надежное оружие, бесшумное и простое в изготовлении. Апробированное веками. Я ведь историк по специальности, в таких вещах разбираюсь неплохо.

Василиса осторожно потрогала наконечник стрелы.

– А пули где берете?

Старик постучал ногой по полу.

– Отсюда. Из земли. Тут когда-то армейское стрельбище было, электричество и вода с тех времен остались. И пули. Много их тут, прямо под ногами.

– А не опасно одному воевать? – поинтересовалась Василиса?

Хозяин хитро прищурился.

– Зачем же одному? Там за нами еще трое наблюдали. Да и сейчас без надзора не оставляют. Нет, гостей мы не боимся. Наоборот, охраняем от неприятностей. По возможности незаметно. Мы тут как партизаны, а партизанам без необходимости лучше не светиться. Не артисты и не политики. Живем тихо, никого не трогаем, пока к нам не суются.

Он с гордостью оглядел свою обитель.

– Все бы ничего, только пластика, синтетики много. Все собираюсь их природными материалами заменить, да руки не доходят.

Василиса помялась.

– Простите, мы тут всякое слышали. Про убийц, людоедов. Это правда?

Хозяин неожиданно обрадовался.

– И вы уже знаете? Это хорошо. Я сам эти слухи распускаю, чтобы поменьше сюда шастали. Значит, работает. Так чем могу помочь?

Андрей потер подбородок.

– Нам бы передохнуть, обсохнуть и на трассу выбраться.

– Нет проблем, – развел руками Николай Христофорович. – Раздевайтесь, у меня сушилка мощная. Электричество экономить не надо. А пока вещи сохнут, мы с вами перекусим. Не возражаете?

Василиса и Андрей, не сговариваясь, переглянулись и громко проглотили слюну. Они только сейчас заметили, что безумно хотят есть.

Николай Христофорович между тем, продолжал:

– Вот только с выпивкой проблема. Вчера у меня небольшой праздник был, так мы с друзьями все приговорили. Но я могу позвонить.

Он вынул из кармана трубку мобильника, но Андрей остановил его.

– Не надо, у меня есть. Мы вообще-то на похороны собирались, да не попали.

И достал из-под куртки литровую бутылку водки.

Василиса вздохнула.

– На свои похороны чуть не попали. Вам спасибо.

– За это не благодарят. Дело случая.

Николай Христофорович извлек из холодильника сыр, колбасу, сало, соленые огурцы. Кроме того, на столе в глубокой тарелке лежал десяток вареных картофелин и несколько свареных вкрутую яиц.

– Не побрезгуете?

– С какой стати?

– Ну, знаете, мы же на свалке, – признался Николай Христофорович. – Но должен вам сказать, что в магазине вы можете купить куда более просроченные продукты. Мы тут тоже не все подряд в рот тащим, разбираемся. Вот, нашлись умники, вывезли на свалку целую машину сыра. Говорят – заплесневел.

Николай Христофорович развернул сверток с сыром – не то «Рокфором», не то «Дор–блю».

– Прошу!

Хозяин разлил водку. Себе в старинную антикварную рюмку зеленого стекла, для гостей вскрыл упаковку разовых стаканчиков.

Извинился.

– Я из таких не пью, говорят – вредно. Но, думаю, за один раз с вами ничего плохого не случится.

Когда Успенский доставал водку, из его кармана выпала находка, обнаруженная им в кустах.

Василиса сразу обратила на нее внимание.

– Это же медальон Ады. Откуда он у тебя?

– Выпал у того типа, которого Николай Христофорович подстрелил, – пояснил Андрей. – А вот как он к нему попал – вопрос непростой. После смерти Ады я нашел этот медальон на полу в ее кабинете, рядом с диваном, на котором она лежала. И отдал его следователю Доронину. Ну что, и его запишем в преступники?

Василиса наморщила лоб

– Помнишь момент, когда его вырубили возле кабинета Ады, чтобы украсть ее ноутбук? Тогда же похитители запросто могли и медальон прихватить.