— Я уже сказала своему мужу, что незаменимых людей не бывает, — подставляя локоть под руку Вадима, покривила щеку собеседница. — Русский народ на таких людей не обращает внимания. А надо бы присмотреться к ним повнимательнее и постараться заинтересовать их на родине чем-то стоящим.

Машины сверкнули стоповыми фонарями и помчались по освещенному Кутузовскому проспекту, пустынному в это ночное время. Трое жильцов "сталинки" обогнули здание вдоль его фасада, вошли в слабо освещенный двор. Со времен революционных преобразований у советских людей появилась привычка — входить с черного хода хоть в свой дом, хоть в государственное учреждение. Скорее всего это напоминала о себе почти всеобщая холопская наследственность. При расставании возле лифта Буденная поцеловала жену Вадима в щеку и доверительно шепнула:

— На недельке я к тебе забегу, поделюсь одной очень интересной новостью, — она покосилась на мужа своей подруги, молча сопевшего рядом, и добавила. — Дело связано со скандалом в кремлевской больнице, в частности, с Брежневым и с Джуной Давиташвили, взявшейся его вылечить. Ну, этой экстрасеншей, то ли грузинкой, то ли сербиянкой. Надеюсь, ты будешь дома.

— У меня тоже есть одна новость… — начала было Наталья и осеклась. — Потом созвонимся.

Время было позднее, спать не хотелось, и Вадим настроил свой японский телевизор на один из многочисленных иностранных каналов. Передавали новости на английском языке, картинки на экране сменяли друг друга не по советски быстро, сообщения тоже проскакивали шокирующие для человека из социалистического лагеря. Но для хозяина квартиры в самом центре Москвы они не представляли особого интереса, обычный дневной обзор западного образа жизни. И вдруг мужчина поймал себя на мысли, что заинтересовался кадрами, появившимися вслед за показом раненных советских солдат, воевавших в Афганистане. В Неву входили несколько шведских крейсеров под королевскими флагами, вскоре они встали на якорь и моряки заспешили на берег. Один из них, высокий стройный офицер с удлиненным лицом и с подстриженными черными усиками, показался знакомым. Вадим привстал в кресле и придвинулся поближе к экрану, но офицер исчез из объектива камеры так-же быстро, как в ней появился. Некоторое время молодой мужчина сидел в задумчивой позе, затем вскочил и подошел к книжной стенке. Вытащив из секретера альбом с фотографиями, он перевернул несколько страниц и остановился на одной из них, принявшись за внимательное ее изучение. Отметив что-то про себя, посмотрел в сторону спальни, в которой готовилась отойти ко сну супруга, побарабанив пальцами по обложке, он негромко позвал:

— Наташа, ты не можешь подойти ко мне?

— Я уже обвязала волосы полотенцем, — отозвалась она. — А что случилось?

— Повтори, пожалуйста, кто звонил перед тем, как мы отправились в министерство? Ты еще сказала, что он хотел предложить нам то, чего у нас нет.

— Я сама ничего не поняла, кажется, это был какой-то Харитон из Великого Новгорода.

— Из Новгорода или из другого города?

— Точно из Новгорода, а сам он приехал откуда-то оттуда.

— Ты ничего не путаешь?

— Я повторила тебе наш разговор слово в слово. А чем этот человек тебя заинтересовал?

— Он наш родственник.

— Он так и назвался, почти свояк, — засмеялась супруга. — Я едва удержалась, чтобы не нахамить ему в ответ.

— Это был Христиан Даргстрем, тот самый, от которого мы каждый год получаем поздравления с Рождеством Христовым и шлем ему свои ответные открытки.

— А как он мог попасть в Советский Союз? — высунулась из спальни Наталья, в полусонных глазах у нее возникло удивленное выражение. — Да еще приехать в Новгород, он же военный моряк.

— Значит, сумел, мало того, отыскал раритет, за которым весь род Даргановых гоняется уже полторы сотни лет.

— Прости, милый, о каком раритете ты говоришь? Тот Харитон тоже сказал мне, что он его нашел, и что его надо срочно забрать.

— Он и адрес называл?

— Нет, конечно, лишь повторил несколько раз, что разговор не телефонный. Кстати, этот свояк просил, чтобы к трубке подошел мой супруг, но ты сам предупредил меня, что тебя нету дома.

Вадим захлопнул фотоальбом и поставил его на место, он понял, что нарвался на крупную накладку, которые встречаются в жизни в самые неподходящие моменты. Вот и сейчас наступило то самое время. Во первых, на грани срыва было очередное его повышение по служебной лестнице, а во вторых, не была раскрыта важная информация от шведского родственника, не дополученная и по его вине тоже.

— Что ты молчишь? — окликнула его Наталья, продолжавшая стоять на пороге. — Этот… Христиан заверил, что постарается связаться с нами оттуда.

— Дело в том, что он пытался намекнуть нам на диадему работы итальянца Николо Пазолини, которую наши предки обещали вернуть во Францию.

— Не может быть! — округлила женщина от природы круглые глаза. — Мы повсюду ищем ее следы, а она пряталась у нас под носом… Но каким образом?

— Думается, что мой дед оказался прав. Лет двадцать назад на семейном совете он как-то сказал, что раритет надо искать в Великом Новгороде, потому что Дарган Дарганов, наш предок, при возвращении из Парижа заезжал туда в первую очередь, — Вадим опустился в кресло и закинул ногу за ногу. — Наверное вместе с другими драгоценностями, принадлежащими роду Скаргиных, он передал им и эту диадему.

— Тогда почему другие твои предки не отыскали следов еще до революции? — не согласилась с выводами женщина. — В те времена им было легче разыскивать сокровища, за их спинами никто с уголовным кодексом в руках не стоял.

Молодой мужчина помассировал лицо ладонями и уставился в одну точку.

— Скорее всего, ты права, — наконец заговорил он. — Даргановы два раза навещали Скаргиных в Новгороде и оба раза возвращались ни с чем. Что-то здесь с чем-то не стыкуется.

Наступила тишина, нарушаемая лишь негромкой работой телевизора, да шумом переносного вентилятора, разгоняющего душный московский воздух. Наталья, продолжавшая стоять при входе в спальню, поправила на голове полотенце и прикусила нижнюю губу:

— И все-таки меня волнует вопрос, как Христиан оказался в Советском Союзе? — выжидательно сказала она. — Мы знаем, что жена у него англичанка и что он военный моряк флота его Величества короля Швеции. Вряд ли таких людей ждет в нашей стране прием с распростертыми руками.