Теперь было не до торжеств. Над страной нависла смертельная опасность. Враг захватил Прибалтику, Белоруссию, большую часть Украины, ряд северо-западных и западных областей Российской Федерации, часть Карелии, почти весь Крым, блокировал Ленинград, подошел к Москве. Чувство тревоги за судьбу Родины не покидало наших воинов ни на минуту. Но мы не теряли веры, что никакая сила не сломит воли советского народа и его армии. Хотя враг находился в шестидесяти — семидесяти километрах от Москвы, 6 ноября в столице состоялось торжественное заседание, посвященное 24-й годовщине Великого Октября, а 7 ноября по Красной площади торжественным парадным маршем прошли советские войска. Трудно передать радость, что светилась в глазах моих однополчан, когда они слушали по радио сообщение о традиционном параде на Красной площади — параде воинов, грудью заслонивших Москву и продемонстрировавших свою решимость до конца защищать великие завоевания Октября.

Начав 15 ноября новое «генеральное наступление» на Москву, гитлеровцы на собственной шкуре испытали сокрушительные удары советских войск. В тот день отличился в боях и наш полк. Он отразил несколько ожесточенных атак противника, рвавшегося к Москве с калининского направления.

Бои становились все напряженнее. Особенно тяжело было под Москвой в третьей декаде ноября. На северо-западе враг форсировал Истринское водохранилище. На юге его танковые соединения овладели Веневом, а затем охватили Тулу с востока и севера. 25 ноября фашисты подошли к южной окраине Каширы.

Газета «Правда», выражая мысли и чувства советских людей, в те дни писала: «Нельзя ни на шаг дальше подпускать врага к Москве! Пусть знает каждый боец, каждый командир и политработник: за его спиной город, дорогой всей нашей стране, сердце нашей Родины. Пусть знает: ему доверили свою жизнь, свободу, честь жители Москвы, отцы, матери и дети... Сильнее удар, и надломленный враг не выдержит... Наступил момент, когда можно остановить его, чтобы сломить».

Редакционную статью «Правды» коллективно читали на передовой во всех подразделениях. Мне довелось быть в 4-й роте 2-го батальона. Располагалась она в окопах, вблизи Бежецкого шоссе. После того как агитатор закончил чтение статьи «Правды», перед бойцами выступил командир роты коммунист Букшенко. Говорил он тихо, но так проникновенно, что каждое слово врезалось в память:

— Пройдет или не пройдет враг на Бежецкое шоссе, сумеют или не сумеют фашисты окружить Москву — это зависит не только от нашего высшего командования, но и от нас с вами... — Затем Букшенко достал из кармана аккуратно сложенный листок, развернул его.

— Здесь вот самое главное... Если я погибну, завещаю вам, мои боевые друзья-однополчане, не отступать ни на шаг. Ни один вражеский танк не должен выйти на Бежецкое шоссе.

Слова коммуниста отозвались в солдатских сердцах.

— Будьте уверены, товарищ командир, никто из нас не сделает ни шагу назад! — громко, будто за всех, произнес стоявший рядом со мной красноармеец Петр Зайцев.

Проявив железную стойкость и упорство, воины нашего полка не позволили гитлеровцам выйти на Бежецкое шоссе с Ново-Бежецкой улицы. Немецким танкам пришлось свернуть левее. Они устремились по Старо-Бежецкой улице. Стало ясно, что противник предпринял обходный маневр с целью вырваться на шоссе. Вражеские танки приближались к противотанковому опорному пункту, который возглавлял командир роты Максим Иванович Башкатов. Этого боевого офицера хорошо знали в полку. Перед войной он окончил Минское пехотное училище и пришел к нам командиром взвода. Вскоре его назначили заместителем командира роты, а потом ее командиром. Башкатов хорошо подготовил людей к встрече немецких танков. Они заминировали подступы к переднему краю. Роту поддерживали взвод 82-мм минометов, отделение противотанковых ружей, два 45-мм орудия. Когда танки стали подходить к переднему краю, башкатовцы (так называли себя воины роты) обрушили на них шквал огня. Два танка были подбиты. Враг отступил.

С 27 по 30 ноября — это, пожалуй, самые критические дни битвы под Москвой — войска Калининского фронта непрерывными контратаками сковывали немецкие дивизии, не допустили их переброски под Москву. Было приятно сознавать, что и наш 937-й стрелковый полк внес посильный вклад в решение этой задачи.

В ночь на 3 декабря полк передал участок обороны частям 29-й армии и совершил марш в район восточнее Калинина. Подразделения разместились в пустующих бараках, предназначенных для сезонников торфоразработок. После нескольких месяцев жизни в окопах и блиндажах отдых в бараках был для нас блаженством.

Утром узнали, что рядом с нами в лесу сосредоточились другие части нашей дивизии и соседних дивизий. Стало ясно, что происходит перегруппировка войск. Солдатский телеграф заговорил о наступлении. И не зря. 4 декабря командование полка получило боевую задачу. Командир и комиссар полка вместе с комбатами направились к берегу Волги на рекогносцировку. Не теряя времени, мы, партийные работники, пошли в подразделения, чтобы побеседовать с бойцами, помочь командирам проверить состояние оружия, обеспеченность боеприпасами.

Немало встреч было у меня в этот день. С утра в полк приехали представители Калининского городского Совета депутатов трудящихся. Они посетили подразделения, знакомили личный состав с письмом жителей города к воинам фронта.

«Дорогие наши защитники! — говорилось в письме. — Гитлеровцы хотят сделать нас своими рабами, но этому никогда не бывать. Бейте и истребляйте фашистских захватчиков... Под Москвой должен начаться и начнется разгром гитлеровских банд грабителей и насильников. Вперед, любимые советские воины, за победу, за нашу Советскую Родину!»