И вот однажды – дело было днем, насколько я помню – Билл позвонил Стиву и пригласил его к себе домой. Я помню, как мы долго сидели с ним на тротуаре перед домом Билла и делились историями – мы рассказывали друг другу про свои розыгрыши и про разработанные нами устройства. Я чувствовал, что у нас много общего. Мне обычно было тяжело объяснять людям все тонкости электротехнических устройств, которые я собирал, но Стив хватал все на лету. Мне он сразу понравился. Он был худощавым жилистым парнишкой, полным энергии.

Стив зашел в гараж, увидел наш компьютер (еще до того, как он взорвался) и внимательно выслушал наш рассказ о нем. На него это произвело впечатление. Мы ведь действительно собрали компьютер с нуля и доказали, что было возможно – или могло вскоре стать возможным – делать компьютеры, которые занимают не так много места.

Хотя Стив по-прежнему учился в средней школе и жил в Лос-Альтос, то есть за милю от меня, мы сразу подружились. Я жил в Саннивейл. Билл оказался прав – у двух Стивов было много общего. Мы обсуждали электронику, говорили о музыке, которая нам нравилась, и обменивались рассказами о розыгрышах. Нам даже довелось устроить несколько розыгрышей вместе.

Когда я познакомился со Стивом Джобсом, я по-прежнему общался с Алленом Баумом, которого знал еще со средней школы.

Когда я впервые с ним повстречался еще в средней школе, Аллен был худым очкариком-ботаном. Мы с ним входили в суперэлиту: были не только старшеклассниками, но и самыми успевающими учениками в школе. Учителя часто нас посылали на математические конкурсы или на выступления с лекциями, поэтому мы хорошо знали друг друга. Остальные считали нас чудаковатыми аутсайдерами, а Аллен к тому же был ниже меня ростом, костлявее и еще более замкнутым, чем я. Он был натуральным ботаником.

Позже он увлекся культурой хиппи и начал слушать музыку из Сан-Франциско, вроде групп Grateful Dead и Jefferson Airplane, но поначалу окружающие его с трудом воспринимали.

Еще тогда, когда я учился в средней школе, я часто навещал Аллена и его родителей. Его родители были евреями, у них были родственники, которые погибли в концлагерях. Это тогда меня сильно потрясло, я мало что об этом знал. Отец Аллена, Элмер, работал инженером и обожал юмор – он был очень смешным, и активно выступал за защиту прав человека. Мама, Шарлот, была на него очень похожа. Мне казалось, что Элмер и Шарлот Баумы были в чем-то похожи на меня – они были общительными и веселыми.

Итак, как я уже сказал, я проводил много времени с Алленом. В то время у Стива Джобса, который тогда только поступил в школу Хоумстед, возникла идея. Он захотел сделать такой огромный транспарант на простыне – ну, знаете, известным жестом под названием «птичка» – и повесить его на выпускной церемонии. На нем должно было быть написано: «С наилучшими пожеланиями». Мы называли его знаком «С наилучшими пожеланиями по-бразильски».

Мы занялись делом. Раздобыли такую огромную простыню – она была расписана вручную, Аллен и его братья тогда разукрашивали все свои вещи – и растянули у Аллена на заднем дворе. Мы принялись делать наброски мелом – огромная рука с вытянутым средним пальцем. Мама Аллена даже помогала нам ее рисовать – она показала нам, как нужно было отбросить тень, чтобы рука стала менее мультяшной и больше похожей на настоящую. Помню, она далеко не сразу поняла, что на самом деле это будет за жест. Однако она посмеялась и сказала: «Я знаю, что вы задумали». Она нас не остановила. Думаю, она просто не знала, как именно мы собирались этой штукой воспользоваться.

Мы подписали простыню «SWAB JOB». S и W означали Стив Возняк, A и B – Аллен Баум, а JOB – Стив Джобс. Мы закончили работу и свернули простыню. Позже той ночью мы залезли на крышу корпуса C, где собирались ее натянуть. Мы хотели прикрепить транспарант к сорокафунтовой рыболовной леске и развернуть ее, когда выпускники школы Хоумстед будут проходить мимо.

Мы потренировались и обнаружили, что просто так этот транспарант с крыши было не скинуть, нужно было его сначала грамотно свернуть. Простыня не сваливалась с крыши как надо, цеплялась за всякий хлам, который там валялся, и принимала самые причудливые формы.

На следующий день мы стали собирать маленькую тележку с валом и двумя колесиками, которую могли бы столкнуть. Идея состояла в том, чтобы с ее помощью простыня разворачивалась постепенно. Тележка была шириной примерно двадцать сантиметров. Выяснилось, что одно колесико постоянно застревало на узкой рейке. Мы никак не могли решить эту проблему.

На четвертую ночь мы с Алленом уже работали вдвоем. Стив был вымотан до предела и не мог работать над этим всю ночь. Тогда у нас появилась идея. Оставить только колесики и избавиться от вала. Мы закрепили на здании небольшое крепление, чуть выше, чем должна была висеть простыня, и прикрепили туда леску и два ролика. Затем проверили, как это работает. Стоя на крыше, мы отпустили леску, и маленькие ролики покатились по рампе до самого края, потянув за собой транспарант с левой и правой стороны так, что он развернулся как надо. Слева и справа. Все сработало идеально.

Между прочим, нас в ту ночь чуть не поймали. Мы собирались протестировать всю конструкцию снова, когда появился уборщик. Мы тут же легли ничком и лежали, не поднимая головы. Я помню, как уборщик светил своим фонариком вокруг, и луч света упал на мою ладонь. До того как он успел кого-нибудь позвать, мы рванули оттуда, как безумные.

Спустя пару дней наступил выпускной. Утром меня разбудил телефонный звонок. Из школы звонил Стив, у него были плохие новости. Оказалось, что кто-то, скорее всего другой ученик, тем утром перерезал леску и снял наш транспарант. У Стива из-за этого были неприятности – думаю, что его выдала надпись «SWAB JOB». У нас не получилось осуществить задуманное.