Я, однако, не забыл, в чем заключалась главная миссия телефонного хулигана: не просто дурачиться с системой, а находить в ней изъяны, любопытные особенности и секреты, о которых телефонные компании никогда никому не рассказывали. И я действительно занимался этим благородным делом. Когда я звонил друзьям, родным и всем тем, кому в любом случае позвонил бы, я всегда платил за звонки. Я не пользовался «синей коробкой». Это было все равно что украсть, а я был против воровства.

Но я пользовался «синей коробкой», чтобы узнать, как далеко я смогу зайти. Так, например, я вызывал оператора и притворялся, будто я сам был оператором из Нью-Йорка и хотел установить соединение с Лондоном, для того чтобы измерить фазы, и меня соединяли с Лондоном. Затем я звонил и просил оператора соединить меня с Токио. Таким образом, я иногда совершал кругосветное телефонное путешествие по три раза и больше.

К тому времени я уже научился говорить официальным тоном и имитировать акценты – это было нужно, чтобы ввести в заблуждение других операторов. Помню, однажды, очень-очень поздно, сидя в своей общаге, я решил позвонить Папе Римскому. Почему ему? Не знаю. А почему бы и нет? Для этого я с помощью «синей коробки» позвонил в Италию (код страны 121) и попросил соединить меня с Римом. Затем я соединился с Ватиканом, после чего низким голосом сказал, что у телефона Генри Киссинджер, который звонит по поручению президента Никсона. Я сказал с немецким акцентом: «Сейчас мы находимся на саммите в Москве, и нам необходимо поговорить с Папой».

Женщина на том конце провода ответила: «У нас сейчас полшестого утра. Папа еще спит». Она оставила меня на линии на какое-то время, а затем сказала, что они отправили человека, чтобы разбудить Папу, и попросила меня им перезвонить. Я сказал, что перезвоню через час.

Я перезвонил через час, и она сказала: «Ладно, мы готовы передать телефон Папе, кто будет переводить разговор?». Я опять сказал, снова с немецким акцентом: «У телефона господин Киссинджер». Она сказала: «Послушайте, я говорила с господином Киссинджером час назад». Как вы уже поняли, они решили проверить достоверность звонка и перезвонили настоящему Киссинджеру в Москву.

Ха! Но я не повесил трубку. Я сказал: «Вы можете проверить мой номер. Перезвоните». И я дал им американский телефонный номер, который перенаправил бы звонок на другой номер – мой настоящий номер остался бы неизвестным. Очень жаль, что они так и не перезвонили.

Несколько лет спустя я чуть не умер от смеха, когда прочитал о себе в одной статье, в интервью Капитана Кранча. Он сказал, что я звонил Папе Римскому, чтобы исповедаться!

На протяжении многих лет я повторял всем, что я был телефонным хулиганом с принципами, всегда оплачивал свои личные телефонные звонки и занимался исследованием телефонной системы. Все это было правдой. Хотя я и обладал «синей коробкой», которая могла мне позволить звонить куда угодно совершенно бесплатно, я получал огромные телефонные счета, которые оплачивал сам.

Однажды ко мне зашел Стив Джобс и сказал: «Эй, а почему бы нам не начать продавать эти штуки». Таким образом, мы фактически начали продвигать наши технологические наработки в массы, предоставляя людям возможность звонить своим возлюбленным и прочим близким и не платить за телефонные разговоры. Оглядываясь назад, я готов признать, что тем самым я фактически стал пособником и соучастником преступления.

Мы использовали достаточно необычный способ продажи этих устройств. Я и Стив находили покупателей среди обитателей студенческих общежитий в Беркли. Я тогда выступал в непривычной для себя роли главаря. Именно я заключал все сделки. Знаете, я рассчитывал, что, занимаясь этим, я заработаю популярность, но забавно вот что: я не знал, что для того, чтобы мой псевдоним (Berkeley Blue) появился в газетах, мне придется разговаривать с репортерами.

Как бы то ни было, мы просто ходили и стучали в разные двери. Можно ли дать гарантию, что ты не попадешь на человека, который тебя сдаст? Того, кто увидит во всем этом состав преступления? Мы, как правило, стучали в дверь (обычно в корпусах для парней) и просили позвать вымышленного персонажа: «А Чарли Джонсон здесь?». Человек, естественно, переспрашивал: «А кто такой Чарли Джонсон?».

В ответ на это я говорил: «Ну, знаете, это тот парень, который знает, как звонить бесплатно». Если они воспринимали это нормально – и по их лицам было видно, что им было бы интересно узнать о незаконных бесплатных телефонных звонках, – я добавлял: «У него есть “синие коробки” на продажу, вы не в курсе?».

Иногда они говорили что-то вроде: «О боже, да, я слышал про такие штуки». Если они относились к этому нормально – чаще всего так и было, – то один из нас доставал из кармана «синюю коробку». Тогда они восклицали что-то вроде: «Ух ты! Так вот как они выглядят? Это настоящая “синяя коробка”?»

Тогда мы понимали, что этот человек нас не сдаст. Потом один из нас говорил: «Знаешь что, мы вернемся сегодня часов в семь вечера; позови всех, кто знает хоть кого-нибудь за границей, и мы вам продемонстрируем работу этой штуки».

Мы возвращались в семь вечера, протягивали провод через их комнату и подключали устройство к кассетному магнитофону. Так все записывалось на пленку – каждая наша сделка. Просто для гарантии безопасности.

Продавая «синие коробки», мы зарабатывали какие-то деньги. Этого вполне хватало в то время. Как правило, изготовление одного устройства обходилось мне в 80 долларов. Дистрибьютор в Маунтин Вью, где я покупал микросхемы (в обычных магазинах их тогда еще не продавали), много брал за маленькие партии. Мы в результате изготовили печатную плату, с помощью которой делали десять или двадцать «синих коробок» за раз, и стоимость изготовления каждой упала до 40 долларов. Мы продавали их по 150 за штуку и делили доход поровну.