– Любовь – любовью, а дела тоже надо делать, – пробормотал он, направляясь в зал, где проходила вчерашняя вечеринка.

Автоматические уборщики давно убрали посуду, вычистили все до совершенной чистоты. На столе осталось лишь пустые бутылки с наклейками «Арарат», две пробки и несколько окурков, отчищенных от пепла и сложенных в аккуратный ряд.

– Это что за безобразие? – возмутился Глеб, обращаясь к управляющей системе дома.

– Извиняюсь, величайший господин, четыре предмета признаны исключительными раритетами, – сообщил мягкий, слегка взволнованный голос. – Возможно, они высокие произведения искусства. Три предмета с органической начинкой растительного происхождения не поддаются классификации. Я сочла разумным их оставить нетронутыми.

– Произведение искусства. Это что ли? – развеселившись, землянин подбросил коньячную бутылку и едва не уронил ее на пол.

– Осторожнее! Вещь из стекла. Очень хрупкая, – предупредила высокоинтеллектуальная система.

– В таком случае, помести их на видном месте, рядом с верлонскими вазами, – распорядился Быстров и, повернувшись, увидел Шурыгина.

– Доброе утро, Васильевич! – Сашка прошлепал босыми ногами к окну. – Как там наша императрица?

– Спит сладчайшим сном. И пофигу ей дела имперские, – Быстров пассом руки открыл окно, высунулся в широкий проем, опираясь на подоконник, вдохнул пахнущий цветами воздух. – И как тебе Приста? Первый день в чужеродном мире. Здорово, а?

– Признаю свою ошибку. Раньше надо было сюда наведаться. Когда вы приглашали, – Сашка зевнул и, широко разведя руки, потянулся на цыпочках.

– То-то же. Лучше отдыхать в комфортабельных коттеджах на Таванси, чем в тюремной камере под Новосибирском, – заметил Быстров.

– Глеб Васильевич, какие у нас на сегодня планы? – Сашка стал рядом с ним, оглядывая сад, задержав на секунду взгляд на серебристой стреле «Тезея».

– Да никаких особых планов, – пожал плечами Быстров.

– А что если… – Шурыгин задумчиво поскреб подбородок, где уже начала отрастать щетина. – Если я прогуляюсь на флаере с госпожой Ариеттой?

– Это зачем еще? – Глеб удивленно посмотрел на него.

– Просто так. Остров хочется посмотреть, а она здесь все знает, – произнес Сашка.

Его голос показался Быстрову сдавленным, будто чужим. Капитан «Тезея» хотел возразить ему, но в зал вошла Ивала, облаченная длинную бирюзово-серую хламиду.

– Завтрак на террасе через полчаса, – сообщила галиянка. – С тебя, Шурыгин, обещанные цветы. Или ты забыл, что обещал засыпать ими меня, едва я проснусь?

– Ох ты, черт! – Сашка хлопнул себя по лбу и, изобразив пристианский жест извинения, выбежал на лестницу.

– Как спалось, Глебушка? – Ваала подошла к нему, с хитроватой насмешкой щуря глаза.

– А вот не скажу как, – Быстров растянул губы в улыбке.

– И не надо. Знаю, что хорошо, – она села на подоконник, обнажая длинные гладкие ноги. – А мне неважно. С Сашкой происходит что-то не то. Беспокойно мне…

Несколько затянувшихся мгновений она смотрела в глаза Быстрову, своими пронзительными зрачками-звездочками, затем продолжила:

– Два раза он вставал ночью и куда-то уходил. И я почти не спала. А на рассвете его застала, сидящим на ступеньках, шепчущего какую-то ерунду.

– Видишь ли, дорогая, это у вас, особей галактических рас, все просто как дважды два. Для вас межзвездные перелеты и чужие миры – нома с раннего детства. А для Сашки это потрясение, в данном случае протекающее в скрытой форме. К тому же еще на «Тезее» и еще раньше на него свалилось столько информации, что самые здоровые мозги могли закипеть и запросто испариться.

– Нихрена у него не потрясение. Это у меня потрясение, – вспыхнула Ивала. – А с ним что-то происходит. У него в голове бродят непонятные мысли. Одно я могу сказать точно: они связаны с Ариеттой.

– Хорошо. Я поговорю с ним, – Быстров поморщился, будто проглотив горькую таблетку.

После завтрака, пока галиянка знакомила Шурыгина с примечательными растениями сада, а Глеб увлек императрицу по аллее к озеру. За водной гладью, на которой неподвижно лежали красные цветы в обрамлении листьев, начинался лес. Реликтовые деревья, росшие в южных районах Присты миллионы лет назад, здесь вставали густой чащей, тянувшейся до подножий гор.

– Есть хорошая мысль, – сказала Ариетта, поглядывая на кроны лесных великанов. – Почему бы нам не организовать охоту на патриту или вегров? Мы можем вылететь на флаере к западному берегу и там разбить на ночь лагерь.

– На эту «хорошую» мысль натолкнул тебя Сашка? – полюбопытствовал Быстров, вспомнив, как полчаса назад Шурыгин о чем-то увлеченно говорил с Ариеттой на краю террасы.

– Мы придумали это вместе. Правда, здорово? Надеюсь, на корабле найдется несколько массимпульных винтовок? – императрица вопросительно дернула бровью.

– На «Тезее» богатый арсенал. Только, девочка моя, – Глеб остановился и повернул ее за руку к себе. – Ты хоть немного представляешь, насколько опасна охота в этих местах? Здесь в достатке иглоухих кенстру. Они нападают мгновенно и не всегда их можно остановить выстрелом «Сататы». А еще ты понимаешь, что ты императрица, и мы не имеем права на самый маленький риск? Поскольку, ты прибыла сюда без охраны и по моей вине, то я целиком отвечаю за твою безопасность. Я не хочу, чтобы до возращения во дворец ты обзавелась даже царапиной.