– Погодь, погодь, начальник… – заговорил один из чернобушлатников, рослый, с приметной татуировкой на бритом черепе: багровый орел терзал когтями и клювом человечка, маленького и скрюченного.

«Орел» продолжил нарочито спокойным тоном:

– Ты нам что обещал, начальник? С кичи нас вынешь, а мы жестянки твои до реки допрем и ты нас отпускаешь, так? Вот река, вот жестянки. Давай-ка по новой договариваться. Ты нас тут хоть всех перестреляй – вдвоем вам их не снести, пупки развяжутся. А нам за новую пахоту новый калым причитается, так?

Ни о чем договариваться он не собирался, все мирно звучавшие слова служили лишь для отвлечения внимания. Приближался к командиру «выдр» неторопливо, вроде бы без намека на угрозу, но Альке совершенно не понравилось, как он держит правую руку, прикрывая ее корпусом. Что-то таилось в рукаве, нож или заточка, и «орел» придерживал пальцами рукоять… Лагерники – те, кому их статус в блатной иерархии дозволяет иметь такие игрушки, – владеют холодным оружием мастерски, времени для тренировок у них предостаточно.

Остальные пленники тоже пришли в движение, подтянулись поближе. Второй чернобушлатник явно пытался зайти командиру «выдр» за спину. Третий и парень, смахивающий на дезертира, приблизились к последнему бойцу. Остальные, похоже, в заговоре не участвовали, просто заинтересовались разговором, напрямую их касающимся.

Алька напрягся, готовясь к прыжку. Цель у него была одна: прикрыть Настену, вытащить ее с линии огня. Лагерники плохо представляют, кто такие «выдры» и как быстры они в бою, даже наблюдавшаяся атака катера ничему не научила чернобушлатных придурков. Не понимают, что о каком-то эффекте внезапности говорить смысла нет, имея дело с противником, скорость реакции которого многократно увеличена генными изменениями. Не понимают того, что в сущности они уже стали мертвецами, стали в тот момент, когда решились напасть…

Однако шальная пуля на то и шальная, своих и чужих не различает… Настену надо спасти. Пусть она какая-то странная, пусть не узнает Альку – от пуль он ее убережет. А потом уж разберется, что происходит с девушкой.

Начать первыми лагерники не успели. И Алька, готовый к прыжку и внимательно наблюдавший за «орлом», тоже ничего не успел.

Несколько негромких выстрелов слились в один звук – и все закончилось, не начавшись. «Орел» стоял, как стоял, и лишь во лбу у него появились два крохотных отверстия, словно проколотые шилом…

Пульки у спецназовского «скорпиона» маленькие, иглоподобные, калибра 3,7 миллиметра, пробивная сила у них большая за счет высокой скорости, но останавливающее действие ничтожное, – не откидывают подстреленного назад, как массивные пули, выпущенные из армейского автомата или из «дыродела».

«Орел» стоял. Сердце у него сокращалось, и легкие исправно поставляли в кровь кислород, и все прочие органы нормально функционировали, – но человек был мертв.

Из ранок показалась кровь, поползла на лицо двумя тоненькими медлительными струйками. Казалось, что истекает кровью вытатуированная жертва вытатуированного орла (прокурор? лагерный стукач?), а не владелец татуировки.

Затем мышцы расслабились, и убитый мягко оплыл на мох. Рядом с телом поблескивала выпавшая из руки заточка – треугольная в сечении, сделанная из напильника… И два других чернобушлатника тоже оказались на мху. Тоже мертвые.

Одна из женщин вскрикнула. Все остальные застыли молча, как на стоп-кадре, не понимая, что можно и нужно сделать.

Позже, анализируя произошедшее, Алька понял, что последний уцелевший «выдра» не стрелял. Все сделал командир – три коротенькие очереди в разные стороны. Три трупа. Только что «скорпион» висел за спиной, а теперь неуловимо для глаза оказался в руке командира. И цилиндрики гильз поблескивали под его ногами.

Увенчанное глушителем дуло «скорпиона» медленно, неторопливо повернулось в сторону парня в униформе с сорванными знаками различия. Тот стоял в нелепой позе, слегка присев, согнув ноги в коленях, словно собирался прыгнуть – а вдруг оказалось, что некуда и незачем.

Вступать в бой, исход которого сомнений не вызывал, тем более вступать в одиночестве, парень не решился. И не рискнул бежать, подставив спину под выстрелы. Пятился, выставив перед собой ладонь защитным жестом, споткнулся о кочку, упал…

Глушитель «скорпиона» слегка опустился, вновь нацелившись в голову упавшего.

У дезертира прорезался голос:

– Не надо!!! Я ведь… я ничего… это они, они все…

– Вставай. Берись за груз.

Командир говорил размеренно и холодно. И на удивление спокойно, будто и не он только что застрелил троих человек.

– Все беритесь за груз. Надо спешить.

Спорить и возражать желающих не нашлось. Все потенциальные спорщики и возражающие лежали под ногами… Лишь один из местных осторожно спросил: