Мы тоже к прореженным деревцам спустились, завернули было за амбары краснокаменные, а тут из-за них собака выскочила с матюгами, за ней морда — за год не обсерешь, три толстяка, а не морда. Сначала было разулыбался, а потом просек, что мы тут шестая нога — завернул. Пошли вдоль сеточки, что дорожку огораживает и всего через ничего лес раступился и, как в сказке, открылось озерцо.

Пахн уло плотвой, камышами, осокой. Дорожка к купальням привела. Ладненько всё, стругано-лакировано, паяльной лампой текстура выявлена, резьба вологодским кружевом, конёк-горбунок полететь собрался, флюгер — пучеглазая чудо-рыба, — еле слышно поскрипывает.

Иголки с сосен падают.

Небо голышом плавает.

Эх! — только и выговоришь.

Перекурили еще, поплевав в набежавшую волну, согласились, что надо б на рыбалку и пошли обратно. У подъезда уже и места нет, все флаги и стяги — будет дело. Прошли к инструменту. Чем заняться, куда деваться, только и делать, что вид озабоченный.

Молодо-зелено комарьем клубится: девочки бледненькие, девочки кругленькие и просто на вид мотыги — всех тварей, как у Ноя на ковчеге.

— Едут, едут!

Все за порог. Мы — на товсь!

На крыльце суматоха, возгласы, фотоаппараты стрекочут, посуда уже бьется. Вплывают расписные. Маныч на клавиши рухнул: взбурлила, рванулась к потолку вечная ЗАГСовская мелодия. Выше ногу, тверже шаг. Только раз бывают в жизни встречи. Минька по тарелкам щеточкой, Лёлик пробасил, я кочумаю — лишний, — Маныч на себя перинку перетянул. Тут же он отмашку дал, умца-умца, вальс вступили. Прославленный вальс, как Маныч говорит, правофланговый, без нафталина, вальс, для тех кому дороги подмосковные вечера — «Домино». С органом это очень даже ничего. Что ни говори, не «Перле-2», хотя хорошему игроку и «Перле» — «Вермона».

Молодожены продемонстрировали умение в и-раз-два-три и приземлились за столом.

Круговоротом вокруг невесты подружки вьются. Миня меня локтем в бочину — ну что, брат Пушкин? А что такое? Как что? фотоаппарат настрой! Ба! Козы эти, что на дачи мы с Миней гоношились, тут же, с невестой рядышком усаживаются, и от хахалей им отбоя нет, и слева и справа, прилипли — не отстают, стулья пододвигают.

— Закондорим? — спросил Маныч, — пока рассаживаются?

Вступили «Эль кондор паса». Перуанскую народную мелодию, как на пластинке Саймона и Гарфункеля указано [82] . Аккуратненько замастырили, под сурдиночку, с претензией на интеллигентность.

Наконец, там вроде бы перестали стульями двигать, угомонились. Всё. Шабаш. Теперь до нас дела нет и надолго.

Первый вопрос любой свадьбы: ну, что там молодые? каковы из себя?

Невеста, надо признать — прима. Снегурка. А жених явно непородист, столбовой провинциал, рожей и кожей не вышел. Костюм, правда, с отливом, но по сравнению с цветком душистых прерий…

По праву руку от невесты — подружки. Смотрю я на эту кисулю, что Минька в общагу приводил… Где салфетки, слюни вытереть? Да и та, про которую он цельный месяц мурлыкал на сон грядущий, видной оказалось девахой, покрупнее только. Шерочка с машерочкой. Обломилось всё тогда, не помню уже и почему, не получилось у Мини что-то, а мне и подавно не до того было — курсовик и матросские сопли — всё разом на мозги капало.

Нет уж. Хорошая есть пословица: на чужой каравай, и так далее, продолжение все знают. Есть и еще на эту обширную тему: хороша маша, всяк сверчок. Наверно и это не край. Поделился мыслью с Манычем, уминавшим старательно оливье.

— Я тебе больше скажу, — отозвался Маныч, не прожевав, — как волка ни корми, а у слона хуй все равно больше.

— Удивительные рядом, но они запрещены, — включился Лёлик, слышавший разговор с самого начала.

— Чего вы там? — перегнулся через стол Минька.

— Это ты что ли этих колотушек запеленговал? — спросил его Маныч.

— Для чего мед? Чтоб я его ел, — ответил Минька голосом Винни-Пуха. — А что за брызги шампанского?

— Да Серый жениться хочет.

— Пропьем, только рот открой.

— Жену-то не выбросишь в окошко. Цирлих-манирлих надо разводить. Гулять на цепочке. Друзья только женатые. Полтинник на обед и сигареты. — Маныч цыкнул зубом. — Хлопот полон рот, а перекусить нечего.

— А что, Маныч, опыт есть?

— Сходи за шерстью, вернешься стриженый.

— Вай-вай-вай. Жану нэмножка лублю, нэмножка баюсь, нэмножка другую хачу.

— А я больше двух месяцев с бабой не могу. Рублю и всё. Не хочу и никаких объяснений. Приходящая няня — вот самое то.

— А чего? Правильно. Ну, на рупь дороже. Зато чисто, помыто, сготовлено. Тебе любовь что ли нужна? Забрался на нее и представляй что хочешь. Русский мужик известно: любит одну, женат на другой, а живет с третьей.