Лиа оперлась о кухонный стол и случайно приблизилась к Джессу.

— Почему?

— Жители больших городов выглядят более суровыми.

— Я тоже такой была.

— Нет — даже в самом начале, когда ты только приехала, я тебя видел.

У Лиа мелькнула догадка.

— Когда это было? Когда ты увидел меня в первый раз?

— Поздно ночью я пошел искупаться в бассейне, а ты спала на качелях.

— Значит, это ты накрыл меня пледом!

Все сходится, лоскутный плед куда больше подходит Джессу, чем Гвен. Лиа легко могла представить этот плед висящим на подлокотнике дивана в коттедже Джесса.

—Ночь была прохладная, вот я и решил, что лучше тебя укрыть, — сказал Джесс, потом добавил тише: — Никогда еще этот плед не смотрелся так хорошо. Его связала моя мать, это единственная из ее вещей, которая у меня сохранилась.

Лиа была глубоко тронута.

— Как я уже говорил, — Джесс повесил полотенце на крючок, — я ждал тебя. Я узнал тебя с первого взгляда.

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась Лиа. — Ты меня пугаешь. — Заявление Джесса было слишком серьезным, а она еще не готова задуматься о последствиях, которые оно за собой влекло. — Может, нам пора ехать?

Джесс улыбнулся, погладил ее губы большим пальцем и указал на дверь черного хода.

Поездка в пикапе Джесса оказалась для нее совершенно новым опытом. Это был определенно автомобиль для крупного мужчины, но его кабина оставалась кабиной, а значит, замкнутым ограниченным пространством. Самой большой неожиданностью для Лиа стало переднее сиденье, она не ожидала, что оно окажется сплошным, как диван, и что по нему будет так легко подвинуться вплотную к водителю.

Даунли тоже выглядел по-другому, когда Лиа смотрела на него, чувствуя рядом надежное плечо Джесса. Он затормозил перед рестораном. Лиа накинула на себя его дождевик, взяла хлеб, побежала к ресторану, без промедления выбежала обратно и бросилась к пикапу. Джесс нарочно не закрывал дверцу кабины. Юркнув внутрь, Лиа прижалась к Джессу, и они поехали обратно. Чем ближе они подъезжали к поместью, тем плотнее она прижималась к Джессу. К тому времени, когда он затормозил позади своего коттеджа, Лиа обнимала его одной рукой за талию, спрятав лицо у него на груди.

Она не могла им насытиться: ощущениями от прикосновения к его телу, его запахом — запахом мужчины. Не хотелось с ним расставаться, но она знала, что ее слишком долгое отсутствие может удивить сестер.

Джесс заглушил двигатель, поднял ее голову и поцеловал в губы. Благие намерения помогли Лиа один раз отстраниться от него, на второй раз их уже не хватило. Джесс был до того хорош на вкус, что она почувствовала желание. С легкостью, удивившей ее саму, Лиа оседлала его. Поцелуи продолжались, Джесс стал ласкать ее грудь, бедра. Внутри у нее стало жарко.

— М-м, Джесс, — прошептала она.

— Хорошо?

— Еще как!

Он расстегнул молнию на ее джинсах, вытянул заправленную в них футболку и просунул руки внутрь. Лиа застонала:

—Мне нужно возвращаться.

Джесс пресек эту мысль поцелуем, он целовал Лиа до тех пор, пока у нее не пропало всякое желание возражать. Она погружала руки в его волосы, гладила его спину, плечи, бока, и материальность его тела помогала ей отогнать опасные эксцентричные мысли, например, о том, что это судьба. Лиа шепотом повторяла имя Джесса, моля о большем, и под аккомпанемент дождя он дал ей то, о чем она молила.

Первый раз он довел ее до экстаза одними пальцами. Едва переведя дух, Лиа сорвала с себя джинсы, потом расстегнула его шорты и села на него, принимая его в себя. Некоторое время она не двигалась, наслаждаясь ощущением его твердой плоти внутри себя. Дыхание стало частым и неглубоким. Джесс перехватил ее взгляд и самодовольно прошептал:

— Что, хорошо?

— Угу. Из-за тебя я стала совсем бесстыдной.

— Каждый человек должен встретить того, с кем он забудет стыд. Быть бесстыдной — значит быть свободной.

— Я и чувствую себя свободной.

Джесс стал гладить ее спину, живот, грудь. Лиа задышала еще чаще и прижалась лбом к его лбу.

—Кажется, я готов просидеть так целый месяц, — хрипло прорычал Джесс.

Лиа издала короткий высокий смешок.

— Да, чего доброго, сможешь.

— А ты против?

Против? Господи, да малейшее движение, даже всего лишь дрожь от смеха, вызывало в ней бурю новых ощущений. Когда Джесс подхватил ее под ягодицы, она задрожала сильнее.

— Пожалуй, лучше два месяца, — хрипло прошептал Джесс.

— Не выйдет, мне через две недели возвращаться в Вашингтон.

— Зачем?

— На собрание Благотворительного общества по борьбе против рака. — Лиа ахнула: Джесс приподнял ее бедра и вошел в нее еще глубже. — А-ах, Джесс, как хорошо!

— А что будет, если ты пропустишь собрание?

— Меня могут не избрать сопредседателем на следующий год. ерут, что из этого? — Что из этого? Не знаю, Джесс, я вообще сейчас не способна думать, не представляю, как это удается тебе?