– Хорошо, – я глянул в список, – Значит, для «Рекламы России»?

Гребнюхин чуть выпятил губу:

– Вообще-то я оттуда уже ушел. Теперь на «Деловое образование» работаю. Но могу написать и для «Последних известий», и для «Мирового бизнеса»…

– Из «Мирового бизнеса» у нас кто-то уже есть, – я снова глянул в список.

Гребнюхин махнул рукой:

– Это неважно. Важно, что обязательно где-нибудь про вас напишу. У меня большие связи в газетах, в журналах. Если надо что-то опубликовать, только скажите, сделаем…

– Хорошо, это нам действительно нужно. Рад очно познакомиться… с самым популярным журналистом, пишущим на темы рекламы…

Мы пожали руки. Гребнюхин как бы сделал шаг в сторону, но остановился:

– Да, только не забывайте меня вносить в списки приглашенных. А то мне с моим именем неудобно как-то на пороге объясняться с охранниками…

– Хорошо, – кивнул я, – обязательно.

Мне с трудом удалось сдержаться от улыбки. Вспомнил слова Козина: «Гребнюхину пропустить мероприятие смерти подобно. Он из кожи вон лезет, чтобы только оказаться в этой тусовке. Обписать – обслужить, облизать…»

Что ж, пусть и нам послужит. Раз это так недорого обходится – пара бокалов вина, да несколько бутербродов с икрой.

Вернувшись к вросшему в пол Еремееву, я наблюдал за краткими выступлениями Варсегова, Каримова, представителей компаний. Между делом мы с девушкой из агентства обсудили еще какую-то организационную мелочь. Еремеев глядел на меня широко раскрытыми глазами. Я в его глазах становился все более великим. Во время официальной части он несколько раз порывался что-то сказать. Но, видимо, в горле у него пересохло, и выходило только что-то очень нечленораздельное:

– Э… У…

– Потом, – в конце концов остановил я его.

После же заключительного выступления, когда в зал вышли официанты, подозвал одного из них:

– Налейте мне и этому господину… Красного, пожалуйста…

Я сделал глоток и заметил Еремееву, осушившему бокал, как стакан лимонада:

– Хорошее вино, между прочим…

– Да уж… – только и смог он сказать, глядя в свой опустевший сосуд.

Я улыбнулся и кивнул официанту:

– Налейте еще.

А Еремееву шепнул:

– Угощайся. Не стесняйся. Здесь все едят и все пьют. За все уплачено…

Он огляделся. Вокруг действительно все начали есть, пить, заводить разговоры.

Я вновь подошел к Варсегову, чтобы поинтересоваться его мнением о ходе презентации, подкорректировать, если что, программу. Но он меня успокоил:

– Все в порядке.

И я вернулся к Еремееву.

– Кто это? – спросил он, жуя бутерброд и глядя мне за спину, – Этот мужик, с которым ты говорил…

– Этот… Заместитель начальника департамента строительства Москвы Федор Михайлович Варсегов. Рядом с ним Каримов – заведующий секцией стажировок комитета по образованию России. Слева – наши зарубежные партнеры. Все это люди, с помощью которых мы зарабатываем. А теперь с их помощью будешь зарабатывать и ты…

То ли от этих слов, то ли от выпитого вина Леша зарумянился. Потом вдруг лицо его исказилось:

– Да это же… – он чуть не подавился, указывая пальцем на известного артиста, подошедшего к Варсегову.

Я взял Еремеева за руку:

– Точно. Это он… Только не указывай пальцем. Походишь по презентациям – поймешь, артисты тоже любят поесть и выпить, они такие же люди, как и мы…

– А че они здесь?

– Мы их приглашаем, чтобы не так уж все официально было. Люди с артистом пообщаются, поглазеют – расслабятся…

– А этот… это же..? – кивнул Алексей на этот раз в сторону известного политика.

Я подтвердил:

– Да, и с этим ты не ошибся…

– Я его раньше только по телеку видел…

Еремеева безусловно раздирала радость оттого, что он здесь, рядом с этими людьми, почти такой же, как они. И я чувствовал – он хочет, чтобы это повторилось. И повторялось. Алексей уже реально связывал свою будущую работу с этой своей красивой столичной жизнью:

– Работа что надо…

Я заметил:

– Но презентации бывают не каждый день…

Он поглядел на меня с надеждой:

– Но будут же еще?..

Я рассмеялся:

– Конечно, будут!.. Чудак…

Алексей рвался работать. То ли из-за презентации, то ли из-за желания остаться в Москве. Может быть, он хотел забыть свой развод. А может быть, просто соскучился по работе.

Я предупредил Еремеева, что первое время не смогу платить ему ни зарплаты, ни даже гонораров, которые он еще не успел заработать. Взять взаймы у меня он отказался: