5. Сопоставление «Розыскания» и «Исследования» со Словарем Даля подтверждает, что составитель Словаря был автором «Исследования о скопческой ереси» и не мог быть автором «Розыскания о убиении евреями христианских младенцев».

6. Авторство Скрипицына никем и никогда не было опровергнуто; не пытался его опровергнуть и П.И. Бартенев, хотя он был первым, кто приписал авторство Далю.

Теперь уже ни для кого не являются неожиданными такие сообщения, как, например, о том, что в украинском городе Суммы, как и за тысячи километров от него, в Новосибирске, в канун Пасхи были расклеены провокационные плакаты с призывами беречь детей от похищения и заклания евреями. [61] Или что «в ночь на 9 мая здание Тульского Еврейского общинного центра было обезображено изображением свастики, антисемитскими текстами и знаками SS. Надписи «Слава Гитлеру», «Жидов — в печь», «Россия для русских» были сделаны с помощью аэрозольных баллончиков с черной краской». [62]

Таков же почерк тех, кто снова и снова переиздает «Записку о ритуальных убийствах» под именем В.И. Даля.

Не мне пытаться в чем-то переубедить этих единорасцев, порочащих имя одного из самых выдающихся деятелей русской культуры, а, значит, и имя России. Моя статья адресована другой аудитории: думающим читателям, для которых такие понятия, как честное имя, справедливость и историческая правда, — не пустой звук. Надеюсь, что они смогут уберечься от растления ненавистью; думаю, что стоит побороться за то, чтобы таких читателей становилось больше.

В статье «Ответ С.Е.Резнику» [63] А.А.Панченко заявил, что дискуссию об авторстве «Записки о ритуальных убийствах» он считает законченной, а после этого, со свойственной ему последовательностью, поместил в Гостевой книге портала еще дюжину постингов, продолжая что-то дообъяснять. Видя, что мне за ним не угнаться, я решил подвести итог спору в отдельной статье. Итог, конечно, не окончательный (тема-то оказалась вечной!), а такой, каким я вижу его сегодня.

Артур Штильман, один из поддержавших меня в дискуссии на портале, за что я признателен, напомнил, что в начале 1970 годов «Записка о ритуальных убийствах» с именем Даля на титульном листе была в Москве запущена в самиздат. Я об этом тоже хорошо помню. Хотя сам я ее тогда раздобыть не смог, но мои друзья читали и подробно пересказали ее содержание. Было мало сомнений, что это провокация КГБ. И, конечно, возник вопрос, действительно ли у Даля была такая работа?

Незадолго до этого в серии ЖЗЛ вышла книга о Дале Владимира Порудоминского, [64] я был ее редактором. В.И. Порудоминский — наиболее авторитетный биограф Даля, автор четырех книг о нем. Он перепахал все материалы о Дале, опубликованные и архивные. Когда я его спросил, что он думает о появившейся в самиздате «Записке», он ответил, что никакого следа работы Даля над такой книгой не встречал. Он полагал, что она была приписана Далю задним числом.

Мои попытки найти дореволюционное издание «Записки Даля» долго оставались тщетными: в каталогах крупнейших библиотек она не значилась (если была, то в спецхране). Тем не менее, в ходе сбора материала для исторического романа «Хаим-да-Марья» (о Велижском деле) я наткнулся на нее, когда в газетном зале Исторической библиотеки просматривал подшивку газеты «Гражданин» за 1878 год. Начав читать, я почувствовал, что это та самая «Записка». Когда дочитал до конца, увидел имя автора: тайный советник Скрипицын.

Роман о Велижском деле я писал во второй половине 70-х годов. Тогда оно было прочно забыто, я его фактически заново открыл. Из историков и литераторов — знатоков той эпохи, с которыми я общался, никто о Велижском деле не слыхал. Только Натан Эйдельман, подумав, сказал: «Постой, постой, кажется, это как-то связано с графом Мордвиновым!» Эйдельман к тому времени написал книгу о декабристе Лунине, работал над книгой о Муравьеве-Апостоле, и такие личности, как Н.С.Мордвинов вызывали у него особый интерес. Мордвинов был единственным членом суда над декабристами, который выступил против смертной казни обвиняемых, хотя сам был на подозрении, так как в ходе следствия открылось, что заговорщики планировали включить его в свое правительство. Раскапывая материалы о Велижском деле и вокруг него, никаких данных об интересе к нему со стороны Даля я не обнаружил.

После эмиграции в Библиотеке конгресса в Вашингтоне, я нашел «Записку Даля» в издании 1913 года и убедился, что это тот самый текст, который был в «Гражданине» под именем Скрипицына. Более того, в этом расписались сами публикаторы. В предисловии, указав на то, что книга впервые появилась в 1844 году без имени автора, они сообщили: