В этом что-то есть, когда приходишь домой, а у плиты толчется любимая женщина. Пусть даже борщ будет не такой наваристый, какой делала матушка, а котлеты немного подгорелые, но это ничто по сравнению с той заботой, которую она проявляет к любимому мужчине.

Коротенький халатик демонстрировал ровные красивые ноги. То, что находилось повыше колен, тоже было весьма приятно глазу и заставляло воображение работать в усиленном режиме.

Повернувшись, Земфира удивленно спросила:

– Ты уже здесь?

Верхняя пуговица халата была многообещающе расстегнута, демонстрируя лифчик из черной полупрозрачной ткани. Чертовски привлекательно и многообещающе… Даже большой половник, с которого капал борщ на кафельную плитку, не казался в этот момент лишним, а скорее только дополнял эротическую картину.

– Как видишь.

– Ты чего улыбаешься?

– Настроение хорошее. Может, займемся нашим любимым делом?

Тимофей подошел к девушке и притянул правой рукой ее за талию. Не сопротивляясь, Земфира качнулась навстречу, как гибкая лоза, обдав ароматом духов. Стояли обнявшись, ощущая дыхание друг друга, если их что-то и разделяло, так это одежда.

Впрочем, пустая помеха!

Пальцы бесстыже оттянули бюстгальтер и дотронулись до соска. Рука, скользнув по крепкому девичьему бедру, поползла вверх и приостановилась, словно принимала решение. А потом двинулась еще выше, наслаждаясь каждым сантиметром кожи, каждым овалом, встретившимся на пути.

– Вот сейчас как дам половником по голове за гнусное приставание, – шутливо сказала Земфира, даже не думая сопротивляться.

Любимая женщина хороша тем, что принадлежит тебе без остатка. На улице тоже немало красивых женщин, но они чужие. И совершенно не возникает мысли беззастенчиво их полапать. А уж если додумался до дурного, то будь добр – получи по мордасам. А тут озвученная угроза и даже угрожающее помахивание половником воспринималось всего-то как шалость.

И уже серьезно, отстраняя разом обе его руки, она сказала:

– Ой, у меня сейчас гуляш подгорит! Да и борщ… Давай я сначала с одним делом разберусь, а уже потом другим займемся. – И, заметив, как обиженно поджались губы Тимофея, добавила примирительно: – Ну, пойми ты, не могу я заниматься сразу двумя делами одновременно.

– Жаль! Уверяю тебя, интересная получилась бы практика.

– Ты все смеешься….

Приоткрыв крышку, Земфира принялась помешивать борщ. Аромат усилился. В этот раз пряностей было побольше, да и мяса пошло втрое больше прежнего.

Ласки откладывались на неопределенное время. Тимофей успел убедиться, что если уж Земфира чего-то решила, то свернуть ее с намеченного пути способен разве что бронепоезд, мчащийся на всех парах. Ладно, придется немного обождать. Но зато ожидание всегда сполна оправдывает себя.

– Нет, я серьезно…

– А еще что ты скажешь?

– Знаешь, что я подумал, – нам нужно съезжать отсюда.

– Почему? – удивилась Земфира. – Мы ведь только что устроились.

– Нас могут вычислить. Заявится участковый, станет интересоваться, кто здесь проживает… И что мы ему предъявим? Паспорта, по которым нас разыскивают? Я тут сходил в одно место… В общем, нужно сфотографироваться, и нам сделают новые паспорта, – не стал вдаваться в подробности Воропаев. – А потом мы с тобой уедем.

– И куда?

– Надо подумать.

– А ты так и будешь таскать с собой чемодан денег, которые украл у бандитов? Вот остановит тебя милиция, начнет проверять, и что ты им тогда скажешь?

– Я их не украл, а заработал!

Неожиданно в дверь продолжительно позвонили.

– Интересно, кто бы это мог быть?

Земфира лишь пожала плечами. Тимофей осторожно приблизился к двери и посмотрел в глазок. Прямо на него, искаженная окуляром, смотрела круглая физиономия. Судя по тому как по-свойски гость оперся о дверь, стало понятно, что просто так уходить он не собирается.

Так оно и произошло: второй звонок не заставил себя долго ждать, теперь он был еще более продолжительным, а в следующую секунду, явно теряя терпение, в дверь дважды ударили, и пьяный голос произнес:

– Мирон, ты чего, уснул что ли?

Оставаться за закрытыми дверьми было глупо. Сбросив цепочку, Тимофей широко распахнул дверь. Его встретила изрядно помятая и поцарапанная физиономия.

– Ты кто? – удивленно воззрился на него гость.

Вопрос слегка обескуражил:

– Это я должен спросить у тебя. Все-таки ты ко мне стучишь, а не наоборот.

– Мирон мне нужен…

– Здесь нет никакого Мирона. Здесь я живу.

– А Мирон где живет?

– Я не знаю.

– Что-то я тебя не понимаю, братан. Здесь Мирон жил… Мы с ним не одну бадью водки выжрали.

Вопрос следовало решать как-то кардинально.

– Когда ты его видел в последний раз?

Глаза гостя чуток прищурились, выдавая нешуточный мыслительный процесс. Гением мысли его, конечно, не назовешь, но если парня еще малость поднапрячь, то он может вспомнить даже таблицу умножения.