— Может, Меншиков до сих пор валяется в постели с забинтованной головой, — сказал я с глупой надеждой.

Бес расхохотался.

— Поверь мне, малыш. Меншиков уже идет по твоему следу. Оскорблений он не забывает. И не прощает.

В голосе Беса вновь звучала та же ненависть, с какой он рассказывал нам про свадьбу карликов. Что же случилось с ним в красивом петербургском дворце и почему его до сих пор занимают события трехсотлетней давности?

— Так это Влад тебя пленил? — решился спросить я.

Такое вполне могло быть. Помимо Искандара я встречал и других магов, живших по нескольку сотен лет.

— Нет, малыш. Меня пленил не Влад. Его дед, светлейший князь Александр Меншиков.

Это имя Бес произнес как непристойное ругательство.

— Он тайно возглавлял Восемнадцатый ном. Могущественный. Жестокий. Внук пошел в него. Я впервые столкнулся с магом такого уровня. И впервые угодил в плен.

— Но разве после падения Египта маги не заперли всех богов в Дуате?

— Заперли, причем многих из нас, — согласился Бес. — Некоторые проспали целых две тысячи лет, пока твой отец не дал им свободу. Кому-то удавалось вырываться, но Дом жизни выслеживал их и загонял обратно. Сехмет выбралась в тысяча девятьсот восемнадцатом году. Тогда в мире свирепствовала эпидемия инфлюэнцы. В общем-то, можно по пальцам пересчитать богов, почти не покидавших смертного мира. Я — один из них. В древние времена меня почитали. Верили, что я отпугиваю злых духов. Когда Египет пал, я был включен римлянами в их пантеон. В Средние века христиане лепили по моему подобию горгулий для защиты соборов и всего прочего. Это они насочиняли массу легенд о гномах, карликах, полезных лепреконах. Все персонажи были списаны с меня.

— Неужели есть полезные лепреконы? — удивился я. — По-моему, они только и умеют, что проказничать.

— Это по-твоему, — хмуро отозвался Бес. — А что, я — бесполезный? Кстати, видел бы ты меня в зеленых панталонах.

— Спасибо. Пока не испытываю такого желания.

— Словом, Дом жизни не считал меня опасным и не охотился за мной. Да и я сам старался не высовываться и держался подальше от мест, где пахло жареным. И в плен никогда не попадал… до России. Кто знает, может, я бы и сейчас томился в плену, если бы не…

Бес замолчал, сообразив, что и так сказал слишком много.

Он свернул с дороги. Колеса грузовичка заскрипели по плотному песку и камням. Мы двигались к Нилу.

— Тебе кто-то помог бежать? — спросил я. — Баст?

Шея гнома стала пунцовой.

— Нет, не Баст. Она сама была в заточении. Сражалась в бездне с Апофисом.

— Тогда…

— Главное, я оказался на свободе и достойно отомстил Меншикову. Я сделал так, что князя обвинили в казнокрадстве. Он был опозорен, лишен всех титулов, званий и богатств. Его вместе со всей семьей сослали в сибирскую глушь. Этот день стал счастливейшим в моей жизни. К сожалению, внук Меншикова Владимир сумел вернуться. Не сразу, но он добрался до Петербурга, хлопотал о возвращении титулов и состояния. Мне на это было плевать. Хуже, что он возглавил Восемнадцатый ном. Если бы Владу представился случай взять меня в плен…

Бес заерзал на скамейке, будто ему в зад вонзились несуществующие пружины.

— Странно… зачем я тебе это рассказываю?.. Но ты мне нравишься, малыш. Вон как ты вступился за сестру на мосту Ватерлоо. Не зная, кто я, готов был броситься на меня с мечом. На такое смелость нужна. А чтобы оседлать тжесу-хиру? Еще какая смелость. Глупая, но все равно смелость.

— Спасибо, — пробормотал я, не зная, считать ли его слова комплиментом или насмешкой.

— Ты напоминаешь мне меня самого, — продолжал гном. — В юности я таким же был. Упрямства тебе тоже не занимать. А вот когда доходит до проблем с девчонками, ты — пень пнем.

— Проблем с девчонками?

Ну и поворот! После того как Сейди узнала мое тайное имя, мне казалось, уже никто не обескуражит меня больше, чем она. Но Бес все-таки сумел.

— Нет тут никаких проблем с девчонками, — не слишком уверенно сказал я.

Бес посмотрел на меня, словно на несчастного потерявшегося щенка.

— Ты хочешь спасти Зию, по всему видно. Хочешь ей понравиться. Но когда ты кого-то спасаешь, это… усложняет дело. Не смотри во все глаза на тех, кто недосягаем. Иначе не увидишь тех, кто по-настоящему значим. Словом… не повторяй моих ошибок.

В его голосе я уловил грусть и боль. Я понимал, что Бес пытается мне помочь, но как-то странно было получать мужские советы от коротышки ростом в четыре фута, да еще напялившего дурацкую войлочную шляпу.

— Ты говоришь о той, которая тебя спасла, — сказал я. — Наверное, какая-нибудь богиня. Я угадал? И ты в нее влюбился?

У Беса побелели костяшки пальцев.

— Слушай, парень!

— Да.

— Я рад, что у нас состоялся этот разговор. А сейчас, если тебе дороги твои зубы…

— Я заткнусь.

— И правильно сделаешь. — Бес надавил на тормоз. — По-моему, мы приехали.

У нас за спиной заходило солнце. А впереди все купалось в красном свете: песок, нильская вода, холмы на горизонте. Даже кроны пальм казались измазанными кровью.

«Сету понравилось бы это место», — подумал я.

Никаких признаков того, что здесь жили люди. Над головой пролетели серые цапли. Из воды донесся громкий плеск. Рыба, а может, крокодил. Наверное, эта часть Нила почти не изменилась со времен фараонов.