— Давай пульт, — Буль требовательно протянул руку подошедшему Хуку. — Будем плавающие мины деактивировать.

— Какой пульт? — удивился Хук. — Ты не говорил, что тебе нужен пульт. На него кто-то наступил еще там, на стоянке. А обломки в костер бросили.

— Ты ничего не говорил про пульт, — подтвердил Ганс, отвлекаясь от своего пулемета.

Несколько секунд Буль смотрел на них вытаращенными глазами. Сначала шея, потом щеки его покрылись красными пятнами. Густые брови сошлись над переносицей в один грозовой фронт. Что-то из прошлой жизни проснулось вдруг в голове бывшего генерала, и он, багровея от натуги, заорал на обоих «свободников»:

— Да вы что?! Совсем обалдели?! Уроды! Неужели непонятно, что если у меня был пульт — значит он для чего-то нужен? Ах вы бараны! Скоты! Да вы же, твари, всю операцию под удар поставили! Вы же, суки, нагадили мне прямо в душу!

Буль бешено жестикулировал руками и, не обращая внимания на целый отряд изумленных «свободников», продолжал орать на их командира и его приятеля. Раскаты генеральского рыка летели над темной водой озера и отражались слабым эхом от стены леса. Готовый пожертвовать собой ради друзей и внезапно лишенный такой возможности, Буль чувствовал себя по-настоящему обиженным.

— Ну я вам устрою! Ну вы у меня попляшете! Долбодятлы безмозглые!

Опомнившись, Хук кивнул головой и двое его людей заломили Булю руки, заставляя пригнуться к земле. Но тот продолжал орать, обещая им обоим невразумительные кары.

— Вот это да, — с радостным удивлением сказал Ганс, снимая с головы кепку. — Словно мне снова восемнадцать лет и я стою на плацу. Это где ж он так орать выучился?

— Какая разница? — хмуря брови спросил Хук, вглядываясь в темное пятнышко плавучего дома на светлосерой воде. — Меня больше интересует, чего это он так взбесился? Какую операцию мы ему сорвали? Не верю я что-то в его стремление поскорее отдать нам свои богатства.

— Просто хочет нас отсюда побыстрее выставить, — пожал плечами Ганс, наклоняясь к пулемету. — Делать-то теперь чего будем? Так то он прав: раз на долговременные отношения с ним набиваемся — вещички надо было целиком сразу отдать. Ну а пульт… Я даже не задумался, от чего ему нужен пульт. Кому вообще в лесу может понадобиться какой-то пульт?

Буль перестал орать и покорно ждал, пока его отпустят. Хук качнул головой и оба сталкера, что держали буйного пленника, отошли в сторону.

— Зачем тебе нужен был пульт? — спокойно спросил Хук.

Буль хмуро смотрел в землю и молчал.

— Ты объяснишь что-нибудь или так и будешь молчать? — внес свою лепту Ганс, но и в этот раз пленник предпочел отмолчаться.

— Хук! — заорал один из людей Когтя, пялясь куда-то в траву. — Иди сюда, ты должен это увидеть сам!

Необъяснимое поведение Крота повергло Хука в легкий ступор. В голове было пусто. Поэтому Хук охотно поднялся с земли и пошел туда, где уже собирались сталкеры.

— Знаешь, что это? — спросил Носач, показывая рукой на металлическую пластину, присыпанную палыми коричневыми листьями.

— Нет, — сразу переводя дурной разговор в практическое русло, сказал Хук. — И что же это?

— Это старая противопехотная мина. Я таких на службе не одну сотню поснимал. С радиовзводом, между прочим. Поставлена здесь совсем недавно. А вон там — вторая. А вон третья и четвертая. Мы сидим на минном поле. Надо только послать особый кодированный радиосигнал и любое движение отправит нас всех прямиком в рай.

— Так тебя и ждали в раю, — с нервным смешком сказал Ганс.

— Пульт, — окончательно прозревая, сказал Хук. — Вот для чего Кроту нужен пульт.

Решение Паленый принял еще минувшей ночью. В тот момент, когда под хохот сталкеров его подтащили к пленнику и заставили смотреть тому в глаза, он понимал, что не переживет взгляда Крота. Этот укоризненный взгляд озерного сталкера снился ему много раз, пока он сидел в вонючем подвале под домом Карася и ждал, когда вернется посланный за артефактами отряд. Будущее безбедное существование уже не казалось столь притягательным, и предложи кто-нибудь Паленому в тот момент все переиграть, он с радостью отказался бы от чемодана с деньгами, лишь бы про существование Крота все забыли, и все вернулось на круги своя. Поэтому будущая встреча со старым сталкером, ставшим к тому же пленником Хука, напугала Паленого до полубессознательного состояния. И когда, открыв глаза, он обнаружил перед собой совершенно незнакомого мужчину, явно моложе Крота и куда более габаритного, его просто захлестнуло волной облегчения и даже какой-то детской радости.

После неудачной попытки поговорить с незнакомцем, которого сталкеры Хука считали Кротом, Паленый уже не сомневался в том, что следует делать дальше. И утром он специально затянул собственные сборы, чтобы покинуть место лагеря позже сталкеров Хука. Незачем было «свободникам» видеть, что собрался бывший проводник тоже идти к озеру, надеясь привлечь внимание обитателя плавучего дома и предупредить о нежданных гостях. Тем более, что больше встречи со стариком Паленый не боялся.

Рюкзак собран, люди Хука давно скрылись между деревьев и теперь можно было спокойно идти к озеру той дорогой, по которой когда-то Паленый, поправившийся в доме Крота, уходил в сторону Периметра, намереваясь навсегда завязать со сталкерством. Как будто не знал, что говорили старые сталкеры, будто Зона, признав чье-либо право находиться здесь, никого потом не отпускает просто так. Паленый взялся одной рукой за лямку рюкзака и в этот момент между деревьями появился один из людей Когтя по кличке Жужа.