— Антонио, нас ведь двое.

Брунетти не хотел думать, что будет, если все они — Гриффони, Террасини и он сам — начнут сейчас палить. В замкнутом пространстве пули пойдут рикошетить обо все подряд, отскакивая от всех поверхностей, и мягких, и твердых, и где каждая закончит путь — одному богу известно.

Террасини, кажется, постепенно приходил в себя. Он перевел взгляд с Гриффони на Брунетти, с Маринелло на обоих охранников, вжавшихся в ступеньки лестницы, и вновь уставился на Брунетти.

— Антонио, положи пистолет на пол. Тут слишком много народу — это опасно, — сказал Брунетти. Он чувствовал, что Террасини слышит его, но никак не мог понять, почему тот смотрит такими ошалелыми глазами. Что это — алкоголь, наркотики, гнев? Или все эти три фактора, вместе взятые? В любом случае, тон, каким обращался к нему Брунетти, был куда важнее произносимых слов. Главное — удержать на себе внимание Террасини.

Синьора Маринелло сделала крохотный шажок по направлению к парню и что-то сказала ему — что именно, Брунетти не расслышал. Франка медленно, очень медленно, подняла руку, прижала ее к левой щеке Террасини и повернула его лицом к себе. Она снова заговорила с ним и убрала руку. Уголки ее губ дрогнули, и она едва заметно ему кивнула.

Террасини прищурился и сразу приобрел какой-то растерянный вид. Он чуть ли не с удивлением посмотрел на свои пальцы, сжимавшие пистолет. Его рука повисла безвольной плетью. В других обстоятельствах Брунетти уже подлетел бы к нему, но рядом с вооруженным парнем стояла Франка, и он предпочел остаться на месте, по-прежнему держа Террасини на мушке.

Франка еще что-то сказала ему, и парень протянул ей пистолет, в замешательстве покачивая головой. Женщина взяла пистолет и медленно переложила его в правую руку.

Брунетти тоже опустил оружие, собираясь убрать его в кобуру. Когда, спустя мгновение он вновь поднял голову и посмотрел на пару на лестничной площадке, Террасини выглядел уже не просто растерянным, а изумленным. Тем не менее он отвел назад правую руку и сжал ладонь в кулак. Левой рукой он крепко ухватил Франку за то место, где плечо переходит в шею, и лишь тогда Брунетти понял, что он собирается с ней сделать.

Франка выстрелила. Первую пулю она пустила ему в живот, вслед за ней послала еще одну. Террасини рухнул на пол к ее ногам, и тогда она подошла ближе и выстрелила ему в лицо. В тот вечер на ней было длинное бледно-серое платье: после первого же выстрела на ткани расцвело красное пятно; последний разукрасил алыми каплями весь подол.

Грохот выстрелов в этом лестничном колодце звучал оглушительно. Гриффони шевелила губами — очевидно, что-то говорила, — но Брунетти не слышал ни слова. Он вообще ничего не слышал, кроме громкого жужжания в ушах, которое не стихло и после того, как Гриффони умолкла.

Васко с помощником медленно поднялись на ноги, не спуская глаз с лестничной площадки, на которой, все еще сжимая в руке пистолет, стояла Франка Маринелло. Развернувшись, оба синхронно бросились вверх по лестнице, к дверям, ведущим в игорный зал, откуда сейчас не доносилось ни звука. Брунетти видел, с какой силой они хлопнули дверями, но самого хлопка не слышал — мешало все то же назойливое жужжание.

Комиссар перевел взгляд на лестничную площадку. Франка Маринелло небрежно швырнула пистолет прямо на грудь Террасини и что-то проговорила. Брунетти, заключенный в колокол неослабевающего гула, не понял ни слова.

Вдруг позади него раздался новый звук. Глухой и тяжелый, он прорвался сквозь жужжание. Обернувшись, Брунетти увидел, что к нему идет Гриффони: наверное, это звук ее шагов пробился к его слуху.

— Ты в порядке? — спросил он.

Гриффони поняла его и кивнула в ответ.

Франка Маринелло сидела у стены, скорчившись и прижимая лицо к коленям. Она забилась в угол, чтобы быть как можно дальше от тела Террасини. Никто еще не засвидетельствовал смерть Террасини, но Брунетти не сомневался, что тот мертв. Из головы парня на мраморный пол сочилась кровь.

Брунетти как будто одеревенел. Ноги отчаянно сопротивлялись, когда он начал спускаться по лестнице, и его это немало удивило. Звука шагов он до сих пор не слышал. Обойдя стороной Террасини, комиссар, склонившись на одно колено, встал перед женщиной. Он помолчал — сперва надо было убедиться, что она понимает, кто перед ней.

— Синьора, с вами все в порядке? — спросил он и обрадовался, услышав, хоть и сквозь вату, свой собственный голос.

Франка подняла голову и посмотрела на него. Никогда еще Брунетти не разглядывал ее лицо с такого короткого расстояния. Вблизи ее глаза с необычным разрезом производили еще более странное впечатление. Брунетти заметил шрам, протянувшийся от левого уха до затылка.

— Вы успели прочитать «Фасты»? — спросила она.

Она в шоке, решил Брунетти.