В пятидесятых годах неутомимый Джордж Уокер организовал новый шахматный клуб, названный Сент-Джордж-клубом, главным образом в его честь. Клуб начал работать в самом аристократическом квартале Вест-Энда, среди его членов насчитывалось немало громких дворянских фамилий: лорд Рочестерский, лорд Ревенсворт, достопочтенный Чарлз Муррэй, лорд Кларенс Пэджет, м-р Брук-Гревилль и прочие и прочие. Членов клуба было 150 человек, каждый уплачивал взнос в три гинеи ежегодно. Организационной частью заправлял энергичный и состоятельный мистер Б. Смис.

Однако и этот аристократический клуб оказался недолговечным. Финансовые дела его ухудшились, а мистеру Б. Смису вскоре надоело нести за свой счет расходы и убытки. Секретарь Сент-Джордж-клуба мистер Томас Гэмптон даже предоставил для его нормальной работы собственную просторную квартиру на Кинг-стрит, но это ненамного продлило дни умирающего клуба.

Однако титулованные клубы Вест-Энда могли рождаться и умирать сколько им угодно. В Лондоне был еще один клуб, не знавший ни упадка, ни финансовых затруднений. Он назывался просто «Лондонский шахматный клуб» и помещался в самом сердце Сити, возле государственного разменного банка.

Что общего между Каиссой и Маммоной? Как могло сочетаться величавое спокойствие шахмат с азартом биржевых маклеров? Оказывается, нет ничего невозможного в нашем мире.

Вот шумный ресторан Партелла. Комнаты первого этажа рядом с рестораном заняты биллиардными столами, здесь с утра до ночи слышится сухой костяной стук шаров.

Поднимемся выше – и мы попадем в настоящий старый Лондон и колыбель английских шахмат.

В правом углу сидит председатель клуба, ученый мистер Монгредьен, решительный человек с бакенбардами. Он один из сильнейших любителей Лондона. Монгредьен несколько слаб в дебютах, но умеет зато выкручиваться из самых безнадежных положений, его тактической изобретательности нет конца. Рядом с ним – мистер Джордж Медлей, секретарь клуба.

Биржевой маклер по профессии, Медлей часто убегает на часок с биржи, чтобы сыграть партию в шахматы. Играет он энергично и напористо, как и полагается биржевому маклеру.

Члены этого клуба – трезвые и положительные люди, у них нет титулов, но суммы банковских счетов таковы, что на них можно купить полдюжины лордств.

В Лондонском шахматном клубе можно найти людей для любой сделки – они финансируют строительство железной дороги или любое ваше предприятие, если вы сумеете им понравиться…

Оглянитесь, и вы увидите некоронованных королей британского рынка. Это они ведут английскую коммерцию вперед, через моря и океаны. Это они заставили английские пушки загреметь у ворот Пекина и открыли Японию для мировой торговли.

Отцы их овладели Индостаном и заложили основы британской колониальной империи. Дети в 1846 году заставили правительство отменить высокие пошлины на зерно во имя пресловутого «фритредерства», свободы торговли. Они заявили титулованной аристократии: «мы, люди среднего класса, банкиры, фабриканты и торговцы, являемся силой и величием Британии!»

Этим людям удалось ограбить половину земного шара, и они мечтают о второй половине.

Эти люди основали Лондонский шахматный клуб для самих себя, и они не позволят ему угаснуть. Не таковы люди Сити: если в клубе останется один член, он из собственного кармана будет поддерживать свой клуб до последнего пенни.

Лондонский шахматный клуб был основан пятьдесят лет назад, в 1807 году. Его первым председателем был мистер Огастэс Хэнкей, а членами-учредителями – сэр Астлей, знаменитый хирург сэр Иссак Лайон Голдсмид и другие.

Пока не было найдено собственное помещение, члены клуба встречались в кофейной Томаса в Корнхилле, на «Зерновом дворе».

Затем клуб перебрался в собственное здание. Здесь игрались исторические матчи Стаунтон – Гаррвитц, Гаррвитц – Горвиц, Гаррвитц – Уильямс и другие.

Сильнейшими игроками клуба были Монгредьен, Слоус, Дж. Уокер, Мэдли, Моод, Гринэуэй и Брэйн.

И все же, прибыв в Лондон, Пол отправился не в Лондонский, а в Сент-Джорджский шахматный клуб: здесь он рассчитывал увидеть организаторов предстоящего в Бирмингеме британского шахматного съезда.

Погода испортилась, лил нудный лондонский дождик, проникающий, казалось, сквозь кожу. У Пола был сильный насморк, болела голова.

Войдя в зал Сент-Джордж-клуба, Пол разыскал мистера Томаса Гэмптона, секретаря, и представился ему.

Растерявшись на мгновение, Гэмптон громко представил Пола окружающим. Его встретили вежливо, но без особого любопытства. Пол был представлен как чемпион Соединенных Штатов, а это звучало не так уже громко.

Лондонцы учтиво взирали на хрупкого юношу, стоявшего перед ними, и отдавали должное его костюму и умению держать себя. Пол всегда был неравнодушен к своим туалетам. От новоорлеанского портного он умел добиться строгого шика и чистоты линий. Рубашка немного помялась в чемодане, но была снежной белизны и безупречного покроя. Лакированные ботинки на пуговицах обтягивали маленькие, как у ребенка, ноги.