– Старайтесь не задерживаться, мистер Морфи! – мудро посоветовал секретарь.

Тем не менее, Пол сел в свое кресло в малом зале кафе и не вставал ровно десять часов.

Доски противников помещались в большом зале и были пронумерованы: 1. Бошэ, 2. Бирвиз, 3. Борнеман, 4. Гибер, 5. Лекэн (скульптор), 6. Потье, 7. Прети, 8. Сегэн.

Все это были известные, опытные игроки.

– Эй, мальчик! Знаешь ты, кого тебе подсадили? – крикнул один из зрителей Полу, увидев эту фалангу.

Но Пол не ответил, он лишь подал свою излюбленную команду:

– e2 – e4 на всех досках!

На первых четырех досках ходы передавал Арну де Ривьер, на остальных – мсье Журну. Работа шла четко и безошибочно, зрители утопали в блаженстве…

Слоноподобный папа Морель важно разгуливал по комнатам, соблюдая порядок, но на вопросы не отвечал: папа Морель обожал шахматы, не понимая в них ровно ничего…

Спустя три часа Эдж увидел его в уголке за стойкой с ошарашенным, осоловелым лицом.

– Как вам нравится сеанс, папа Морель? – спросил Эдж.

– Ради бога не говорите со мной! – трагическим шепотом ответил атлет. – При одном взгляде на мсье Морфи у меня начинается адская головная боль!

Первым из восьмерки вылетел мсье Бошэ, «личный враг императора». Пол провел против него поразительную комбинацию, увенчанную эндшпилем редкой красоты. Вскоре сдались Борнеман и Прети, за ними – Потье и Бирвиз. Господа Лекэн и Гибер добились почетных ничьих. Последним остался мсье Сегэн, опытный и самоуверенный игрок, заявивший, что ни один маэстро в мире не сможет выиграть у него вслепую, семьсот чертей!

Однако Пол организовал серию сложных пешечных прорывов и выиграл эндшпиль в этюдном стиле. – Здесь началась невероятная сцена. Пол поднялся с кресла, на котором просидел десять часов не выпив даже глотка воды. Толпа налетела, как смерч, схватила Пола на руки.

Его несли по комнатам на плечах. Американцы, присутствовавшие в кафе, до хрипоты орали «гип-гип-урра!»

Огромные бородатые люди трясли Полу руки, чуть не выдергивая их из плеч. Овация длилась около получаса. Эджу едва удалось ускользнуть, уводя Пола с собой. Папа Морель расчищал им путь, справа их прикрывал своим телом Арну де Ривьер, а слева – нью-йоркский шахматист Томас Брэйн, который был когда-то секундантом Стаунтона во время матча с Сент-Аманом.

Процессия с воплями вывалилась на улицу, толпа не отставала ни на шаг. Из кордегардии Пале-Рояля выбежали полицейские и солдаты, подумавшие, очевидно, что началась новая революция. Пол с Эджем взбежали вверх по лестнице ресторана Фуа и укрылись в отдельном кабинете.

Они покинули ресторан через черный ход, в то время как толпа все еще продолжала ждать своего героя у парадного.

До поздней ночи Пале-Рояль шумел и волновался.

А наутро Пол разбудил Эджа в семь часов. Всклокоченный и угрюмый англичанин уселся за стол, взял карандаш и бумагу.

– Я продиктую вам все партии вчерашнего сеанса, Эдж, пока я еще не забыл их! – весело сказал Пол. – И я отмечу самые интересные места и спортивные моменты.

Пол был свеж, его феноменальная память засыпала Эджа таким количеством вариантов, что тот даже не успевал их записывать. Они работали до завтрака, а потом пошли гулять по Парижу. В кафе «Де ля Режанс» их встретил хмурый мсье Журну и сказал, глядя в сторону:

– Гаррвитц здесь. Он хочет говорить с вами…

– Вам незачем его видеть, мистер Морфи! – вмешался Эдж. – Я знаю все, что вы хотите ему сказать, и вполне смогу передать это!

– Во время матча противникам разговаривать можно лишь через секундантов! – обрадовался Журну, опасавшийся крупного разговора. Эдж вышел в другую комнату.

– Я хотел заявить мистеру Морфи, – презрительно подчеркнул Гаррвитц, – самомумистеру Морфи, что вечером я готов продолжать наш матч.

– Матч будет продолжаться! – почти грубо сказал Эдж. – Но уж во всяком случае не сегодня… Вам не следовало делать такого заявления, мистер Гаррвитц, оно сильно отразится на вашей популярности в шахматных кругах…

В этот вечер партия не состоялась. Поздно вечером Пол неосторожно задремал в кресле, сидя у раскрытого окна. Дул прохладный сентябрьский ветер, Пол жестоко продрог во сне. Он проснулся утром с головной болью и небольшой температурой.

– Можно отменить партию еще раз! – сказал Эдж.

– Нет, – сказал, подумав, Пол. – Люди не должны думать, что я истратил столько сил на пустяковый сеанс вслепую. Лучше я проиграю лишнюю партию, но отсрочек больше не будет!