Между прочим, Конгресс ФИДЕ в 1961 году обсуждал предложение Милана Видмара, опытнейшего югославского гроссмейстера и столь же опытнейшего арбитра, который, в частности, судил матч-турнир на первенство мира 1947/48 годов. Предложение Видмара сводилось к тому, чтобы поискать способ «освободить» шахматистов от возможной посторонней помощи при анализе отложенных партий. Конгресс в принципе одобрил эту идею, однако отметил трудность ее осуществления без ущерба для шахматного искусства.

Конгресс был прав: идея оказалась неосуществимой. Мало того, если раньше участники соревнований на первенство мира имели по одному секунданту-тренеру, то потом число помощников даже в соревнованиях претендентов между собой разрослось до нескольких человек.

Нет, идти надо по совершенно иному пути – уменьшения вероятности откладывания партий. Именно на это и нацелена система Семенова. Уменьшить число откладываемых партий можно либо убыстрив темп игры, либо увеличив продолжительность партии. И то, и другое не очень желательно. Поэтому Семенов придерживается золотой середины, взяв понемногу и от первого, и от второго способа: контроль времени он предлагает перенести с 40-го на 50-й ход, но зато добавить сверх обычного времени пять – пятнадцать минут каждому партнеру.

Ускорение темпа игры при этом амортизируется тем, что просрочка времени, как мы уже знаем, не засчитывается за проигрыш, а карается штрафом в размере одного очка в пользу противника. Причем действует это правило в том случае, если соперники сделали по 30 ходов. Просрочка времени до 30-го хода считается проигрышем.

Противник, просрочивший время после «символического контроля» на 30-м ходу и потерявший очко, получает дополнительное время на обдумывание: две минуты на каждый не сделанный до контроля ход (такое же время добавляется и партнеру). Теперь для обоих партнеров контроль времени наступит на 50-м ходу, но для того, кто просрочил время, он уже не будет льготным.

Статистика показывает, что около 80 процентов партий заканчивается в районе 50-го хода. Поэтому перенесение контроля значительно снизило бы количество откладываемых партий. Убыстрение игры практически не отражалось бы на качестве партий, так как просрочка времени теряет свое фатальное значение.

Предложенная Семеновым система имеет еще и то преимущество, что сводит до минимума вероятность дележа мест. В связи с установлением «предварительных ничьих», штрафа за просрочку времени, а также ничьих «патовых» и «с ограблением» участник в каждом туре вместо потенциально возможных 1, 0 и 1/ 2очка имел бы выбор между семью (!) возможными вариантами: 4, 3, 2 1/ 2, 2, 1 1/ 2, 1 и 0 очков.

Система Семенова с разрешения Высшей квалификационной комиссии Шахматной федерации СССР была опробована в целом ряде турниров шахматистов первого разряда. Участники чрезвычайно быстро освоились с новыми турнирными правилами и единодушно одобрили их… Увы, на этапе внедрения систему Семенова постигла судьба многих изобретений: получив одобрение, она тихо умерла… Даже энтузиазм и пробивная сила ее автора не смогли преодолеть пассивное, но упорнейшее сопротивление ортодоксов.

Мне система Семенова, помимо всего прочего, импонирует тем, что все новшества очень гармонично дополняют друг друга, в совокупности недвусмысленно направлены к единой цели – изыскать в турнирных (не собственно шахматных!) правилах новые возможности для подлинно творческой, насыщенной художественным содержанием, полноценной во всех отношениях борьбы. Всем своим острием система Семенова направлена против рутины, голого практицизма, ловли шансов в цейтноте противника. «Господину Случаю», который довольно часто играет немаловажную роль в турнирной, а порой и матчевой борьбе, пришлось бы потесниться и занять значительно более скромное место. Партин заканчивались бы исходом, логически вытекавшим из характера предшествовавшей ему борьбы. А сведение до минимума возможности дележа мест устранило бы несправедливости, связанные с правилом количества побед, с системой Бергера и ее разновидностями и т. д. Словом, спорт с искусством перестали бы ссориться, как это нередко бывает в шахматах, а пришли в некую гармонию, где борьба, оставаясь важнейшим фактором, счастливо дополнялась, углублялась и украшалась практически ничем не стесненным творчеством.

Само собой понятно, что система Семенова нуждается в обсуждениях на высоком уровне, ее, вполне возможно, надо улучшать, дополнять. Даже если бы она принципиально была одобрена, официально новые турнирные правила вводить надо осторожно, чтобы не впасть в ошибку и не скомпрометировать идею в целом.

Моя публикация 1963 года по поводу системы Семенова заканчивалась так: «Не вызывает сомнения, что новая система отвечает духу времени и должна дать толчок к исканиям, открывающим творческие горизонты перед любимым нами шахматным искусством». Если более двух десятков лет назад, когда еще шахматный мир находился под очарованием бунтарского духа Таля, система Семенова – остаюсь при этом мнении – отвечала тенденциям времени, то как же она нужна сейчас, когда рассудочность, расчетливость отборочных мотивов в сочетании с системой Эло бесцеремонно отпихивают творческие мотивы на задний план!..

А то, что идеи, которые подвигнули Семенова на его изобретение – назовем его систему так, давно носятся в воздухе, подтверждается хотя бы фактом публикации в 1969 году полемических заметок шахматного судьи А. Егорова из города Фурманова Ивановской области в еженедельнике «64». Взбудораженный тем, что в 37-м чемпионате страны, который одновременно являлся зональным турниром, было невиданное количество партий, заканчивавшихся вничью на 17–25-м ходах после 30–40 минут «борьбы», Егоров внес несколько предложений. Во-первых, ввести в правила понятие «позорной» ничьей (редакция «64» предложила заменить эпитет «позорной» – по Семенову: «преждевременной»). К преждевременной: ничьей Егоров предложил относить ничьи, заключенные ранее установленного (40-го) хода и ничьи ввиду троекратного повторения позиции (за исключением случаев, когда отказ от повторения приводил к явному ухудшению позиции одного из соперников).

Понимая, что и 40 ходов не остановят тех, кто решил уклониться от борьбы, Егоров предложил изменить систему зачета результатов, а именно: выигрыш – 4 очка, ничья – 2 очка, ничья преждевременная – 1 очко. Судейская коллегия при этом неизбежно должна была бы перейти от пассивной роли регистратора событий к подлинному судейству, то есть определению характера ничьей с вытекающими отсюда спортивными последствиями, а именно: начислению партнерам по одному или по двум очкам.

С моей точки зрения, система Семенова даже только в той части, которой касается Егоров, более совершенна. Тем не менее как сам факт бунта против голого практицизма в шахматах, заметки Егорова не могут не вызвать сочувственного отклика.