— Ба, я не хотела! Я ничего не видела и не слышала, честное слово! Я просто хотела с тобой поздороваться…

— Знаю, лапушка, знаю… Не бойся! Не хочешь зайти поздороваться с кое с кем из старых знакомых?

Драгомира приглашающим жестом протянула девочке руку. Окса поднялась к ней, и бабушка прижала к себе внучку крепче, чем обычно.

Присоединившийся к ним на лестничной клетке Павел нервно чмокнул дочь в лоб. Глаза его блестели, он казался очень взволнованным, и хотя это было его естественным состоянием, на сей раз отец Оксы действительно был чем-то очень сильно озабочен.

— Все хорошо, пап?

— Все хорошо, доча, все хорошо… — поспешно ответил отец.

Все трое вернулись в апартаменты Драгомиры. Там царила какая-то взвинченная атмосфера, только усиленная рассеянным светом и серьезным выражением лиц присутствующих здесь еще троих людей, которые не сводили с Оксы глаз. Когда она вошла, все встали.

— Леомидо! Я знала, что это ты!

Окса бросилась в объятия двоюродного деда.

— Как поживаешь, моя красавица? Как ты выросла!

Окса не виделась с Леомидо около полугода. И если она сама подросла, то Леомидо был все таким же — высоким, сухопарым, с тонкими чертами лица, ясным взором синих глаз и лучезарной улыбкой, демонстрировавшей великолепные белые зубы. Очень элегантный, он был облачен в черный бархатный редингот в тонкую гранатовую полоску и идеально пошитые брюки. Его совершенно белые волосы были собраны в хвост и перевязаны лентой сливового цвета.

— Какой ты элегантный! — воскликнула Окса.

Леомидо Фортенский был старшим братом Драгомиры. Известный дирижер, сейчас он жил на побережье Уэльса. Его жена умерла еще до рождения Оксы, а двое детей, Камерон и Галина, обосновались в Лондоне. Его присутствие здесь, в апартаментах сестры, было воистину выдающимся событием, поскольку Леомидо редко покидал свои пенаты.

— Добрый вечер, Окса, дорогая!

— Абакум!

Окса, счастливая снова увидеть направившегося поприветствовать ее человека, радостно бросилась ему в объятия. Абакум был крестным Драгомиры. Он тоже уехал из Франции и несколько недель назад окончательно перебрался в свой загородный дом — старинную ферму, великолепно обновленную, расположенную в пятидесяти километрах от Лондона, которой владел уже много лет…

Этому крупному, очень высокому, но сутулому мужчине с живыми глазами было около восьмидесяти. Его мудрое лицо украшала короткая ухоженная бородка. Несмотря на природную сдержанность, Абакума просто невозможно было не заметить, его магнетизм мгновенно привлекал к себе всеобщее внимание, хотя трудно было сказать, почему.

Абакум присматривал за Драгомирой с самого ее рождения. Они вместе работали в ее парижской аптеке лекарственных трав, и он был таким же спецом в ботанике, как и она.

Но едва Окса обняла Абакума, как на нее обрушились те жуткие женские крики, которые она слышала тогда, в ванной. Девочка побледнела и замерла, удивленно и испуганно взглянув на Абакума. Казалось, у старика случился острый приступ боли. Лицо его исказилось, и он резко прижал ладони к ушам. Через несколько мгновений крики смолкли.

— Абакум, что-то не так? — заволновалась Драгомира.

— Спасибо, Драгомира, — Абакум взял себя в руки, — у меня сильный отит, и иногда бывают приступы, без которых я вполне мог бы обойтись… — добавил он, не сводя глаз с Оксы.

— Отит? — удивилась Драгомира. — И где же ты его подцепил, дорогой?

— Бог его знает, — загадочно улыбнулся Абакум. — Но давайте не будем отвлекаться на мелочи. Будь добра, Драгомира, представь Оксе наших друзей…

— Окса, позволь тебе представить Мерседику де ля Фуэнте, мою старинную подругу, приехавшую из Испании.

— Добрый вечер, Окса, — приветствовала девочку испанская дама, слегка наклонив голову. — Для меня большая честь познакомиться с тобой.

Мерседика была худой и высокой. Ее овальное лицо обрамляли уложенные в затейливый шиньон иссиня-черные волосы. На испанке был деловой костюм алого цвета с очень высоким воротником, придававшим ей высокомерный вид. Такими же темными, как и ее волосы, глазами, она с пристальным интересом разглядывала Оксу.

— Тугдуал?

Абакум окликнул четвертого гостя, которого девочка не заметила.

Небрежно развалившийся в кресле в глубине гостиной, забросив свои длинные ноги на подлокотник, упомянутый молодой человек поднялся и подошел ближе.