Воспользовавшись тем, что взрослые впали в глубокую задумчивость, Окса встала и вышла из зала. Ей необходимо было движение, чтобы не свихнуться!

Девочка направилась на кухню, налила стакан воды и залпом выпила его, а потом вернулась обратно в зал — одной было как-то страшновато. Проходя по коридору, она заметила Фолдинготов Леомидо, увлеченных беседой под лестницей.

Бесшумно приблизившись, Окса прислушалась.

— Изменник Ортон осуществил двойное убийство, сие очевидность! — в полной панике шепнул Фолдингот Фолдинготе.

— Значит, истина в том, что Ортон, сын Осия Изменника позорного, пережил отъезд из Эдефии? Как и мы, в сопровождении Старой Лучезарной? — уточнила Фолдингота, еще более бледная, чем обычно.

— Истина страшна, но непреложна, моя Фолдингота. Изменник Ортон устроил жизнь свою от нас недалеко, и строит он проекты гнусности великой. Собрать необходимо храбрость и силу, дабы отпор дать измене. А главное, надежду на возвращение в Эдефию поддерживать крайне, ловушкам скрытым вопреки.

— Скрытым, но могучим, — уточнила Фолдингота. — Память твоя дырявая…

— Великим могуществом обладает Юная Лучезарная, моя Фолдингота. Храни надежду крепко в своем сердце…

Фолдингот осекся, и его круглая мордашка стала совершенно фиолетовой — признак того, что он находится в сильном затруднении.

— Уши Юной Лучезарной впитывают слова, присутствие ее вблизи имеется…

Окса уже приспособилась понимать забавную речь этих замечательных существ. Так что смысл этих фраз от нее не ускользнул.

— Кхе-кхе!

— Юная Лучезарная, прислуга ваша осуществила присмотр весьма усиленный за мальчиком израненным, что Гюсом звать, — сообщил Фолдингот, вылезая из укрытия. — И получить должна Юная Лучезарная информацию, что тот, кто другом ей зовется, с оживлением повстречался. Он ожил!

— Ты хочешь сказать, что Гюс проснулся? — воскликнула Окса. — Класс!

И прежде чем Фолдингот успел хоть что-нибудь добавить, девочка помчалась по лестнице наверх.

— Гюс! Ты как? — влетела она в комнату друга.

Лежа головой на трех подушках, с толстой повязкой на левом ухе и щеке, Гюс поглядел на Оксу, и его лицо просияло в широкой улыбке.

— Нормально, старушка! Думал, помру в страшных мучениях, когда эта дьявольская тварь меня тяпнула. Больно зверски, и, может, я превращаюсь в мутанта, сам того не зная… А в остальном все отлично. А ты? Что новенького?

Окса невольно расхохоталась. Она одновременно и перепугалась, и обрадовалась. И эти два диаметрально противоположных чувства привели ее в состояние сильного волнения.

— Ой, Гюс! Тут такое!

И она принялась излагать ему в мельчайших подробностях все события последних часов. Гюс, сидя в постели, слушал Оксу с нескрываемым удивлением, не перебивая.

— Вот это да! Ну мы и вляпались! — присвистнул он, когда та закончила рассказ. — МакГроу? Изменник из Эдефии? Да уж…

Друзья переглянулись, мозги их работали на полную катушку, а сердца бешено колотились.

— Знаешь, с Леомидо что-то происходит, странное очень… — Окса нагнулась к Гюсу. — Такое впечатление, что он чуть ли не защищает МакГроу, будто он на его стороне…

— Ты ж не думаешь на самом деле, что это он привел МакГроу к тебе? — аж задохнулся Гюс.

— Да нет! Иначе с чего бы он стал нас так защищать? Он бы тогда просто отдал меня ему, вот и все. Нет, тут что-то не сходится. Тут что-то другое… Но что?

— А ты заметила, что МакГроу выглядит куда моложе твоего двоюродного деда? — нахмурившись, поинтересовался Гюс. — А ведь они вроде бы ровесники, нет?

— Да, — задумавшись, кивнула Окса. — Странно…

— Есть еще одна проблемка, старушка…

Гюс закрыл глаза под воздействием эмоций. А когда снова открыл, Окса увидела в них тревогу.

— Я был в полубессознательном состоянии, но все же заметил, что тут мои родители, — прошептал мальчик.

— Твоя мама… — начала Окса.

— …одна из Беглецов, да? — выдохнув, продолжил Гюс.

Чье-то покашливание заставило их подскочить. Резко обернувшись, друзья обнаружили Абакума, прислонившегося к дверному проему. Скрестив руки на груди и чуть наклонившись, он смотрел на друзей проницательными серыми глазами.