Постепенно ландшафт изменился и перестал быть плоским и монотонным. Теперь они ехали вдоль береговых утесов Берингова пролива. Перед ними возвышались темные горы высотой в две с половиной тысячи футов. Вершины гор были окутаны туманом. Бисби оглянулся в двадцатый раз. И не поверил глазам. Чукчи исчезли. Еще совсем недавно они были в трех четвертях мили позади Валентины. А теперь равнина была пустынна. Бисби с трудом сдерживал радость. Он понимал, что еще ничего не кончилось. Чукчи охотники. Они так легко не расстанутся с добычей. Особенно после такой погони. Что они задумали? Конечно, они знают эти края. А он… ему останется только следовать вдоль береговой линии и надеяться на лучшее. Вероятно, они решили срезать путь и напасть на него неожиданно. Но где именно? Он выругался, жалея об отсутствии хорошей карты. Есть ли у них оружие? Вряд ли. Они хорошие стрелки, и если бы они могли, они давно бы стреляли. Значит, они задумали что-то другое.

Через несколько минут у него появилась возможность выяснить намерения чукчей. Дорога свернула вглубь материка и теперь они ехали вдоль сплошной линии скалистых утесов. Бисби остановил упряжку возле одного из них и пошел к упряжке Валентины.

— Оставайтесь в санях все, кроме Григория, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты пошел со мной, и мы посмотрим, что задумали эти ублюдки.

Волков молча смотрел на него. На его лице отразилось сомнение. Бисби был настойчив.

— Ты же видел, что они преследуют нас?

Волков неохотно кивнул.

— Не думаешь же ты, что они хотели уплатить партийные взносы? Их нужно остановить.

— Но так нельзя… — начал Волков. Однако Бисби перебил его.

— Посмотрим, что они делают, тогда и примем решение.

Бисби взял автомат, и они вдвоем вскарабкались на вершину. Равнина перед ними казалась пустынной, только в дальней дымке виднелись холмы. Бисби осмотрел окрестности и уже был готов признать, что чукчи исчезли, но тут Волков тронул его за локоть.

— Вон они… под нами. Трое… нет, четверо.

— И оленья упряжка, — с удовлетворением добавил Бисби.

Отсюда чукчи казались не более чем четырьмя точками, и занимались они тем, что подтаскивали камни к дороге в том месте, где она круто огибала утес. Затем они взяли сани и поставили их стоймя. Камни поддерживали сани, а чукчи стали маскировать их снегом.

Бисби рассмеялся.

— Умно, умно, — сказал он. — Они хотят пропустить мою упряжку, чтобы она скрылась за поворотом, а затем скинуть сани на снег перед второй упряжкой. Я уже буду вне пределов видимости и не смогу сразу прийти на помощь. Через пару минут все будет кончено. Прощай, Волков, прощай, Солдатов, и прощай надолго, Валентина.

Он поднял автомат, прицелился, но Волков схватил его за руку.

— Ты что? Ты не можешь стрелять в советских граждан. Я не позволю…

Бисби повернулся к нему.

— Я не так глуп. Я знаю положение и знаю твое мнение. Я не причиню вреда советским гражданам.

Он снова прицелился. Чукчи уже закончили работу и притаились в камнях. Олень, свободный от саней, стоял спокойно. Он сунул голову в снег. Бисби выстрелил. Тут же один из чукчей удивленно шевельнулся. Когда шум выстрела достиг их ушей, они бросились бежать вдоль камней, ища убежища. Бисби выругался, выстрелил еще раз. Олень споткнулся, вскрикнул и упал в снег. Четверо чукчей уже попрятались в камнях.

Волков похлопал Бисби по плечу.

— Хорошо, — сказал он. — Олень… это можно… забыть. Теперь они не смогут преследовать нас. Хорошо.

— Плохо, — сказал Бисби, — я истратил два патрона. И теперь их осталось только десять. Может случиться, что патроны нам понадобятся.

— Я думаю, нет. До Уэлена час езды. А потом, — он искоса посмотрел на американца, — оружие тебе не понадобится.

Они стояли на высоком холме, который, как сказал Волков, сверившись с картой, был мысом Дежнева, и смотрели на Уэлен. Уэлен оказался скоплением небольших деревянных домиков, среди которых уродливо выделялись два больших серых бетонных здания. За ними виднелся аэропорт. В ангаре стоял большой транспортный самолет. Волков радостно хлопнул Солдатова по плечу.

— Все в порядке. Аэропорт функционирует. Завтра, может, послезавтра мы улетим с этого проклятого полуострова. И…

— Да?

— Я прошу вас помочь мне. Вы, конечно знаете, что этот район жизненно важен для безопасности нашей Родины. Поэтому, пока мы будем в Уэлене, нужно, чтобы Бисби постоянно оставался в помещении и не видел ни Уэлена, ни аэропорта. Важно, чтобы сведения об Уэлене не попали к враждебным силам.

— Вы имеете в виду США?

— Конечно. Когда кончится это безумие, вопрос о безопасности, встанет еще острее. Мы живем в равновесии, дорогой Солдатов. Сила уравновешивает силу. Мы должны оставаться сильными и ничто не должно ослаблять нас. Даже то немногое, что сможет увидеть и впоследствии вспоминать Бисби.

Солдатов посмотрел на Волкова из-под капюшона.

— Может, вы и правы, Волков. Но теперь все изменилось. Теперь вступают в действие новые силы.

— Все меняется постоянно, доктор Солдатов. Я на то и послан, чтобы следить за этими изменениями.

— Только не за теми, что произошли.

Сейчас они ехали по узкой дороге, ведущей в поселение. Справа простиралось замерзшее море. Возле поселения находилась небольшая бухта, которая могла служить надежной стоянкой для кораблей, даже больших. Сейчас на рейде не было ни одного корабля. Бисби смотрел на море. Над ним висел молочный туман. Отсюда всего тридцать миль до Америки, подумал он. До Аляски, до острова, где он родился… В аэропорту стоит Антонов. Если Волкову удастся разорвать красную ленту, стягивающую всю страну, то они уже завтра могут быть в Сиэтле.