30 августа крейсер работал по району между Старой и Новой Дофиновками. На двух боевых курсах, имея малый ход, крейсер выпустил по цели 80 фугасных снарядов. Один раз крейсер даже попробовал подавить открывшую по нему огонь береговую батарею. Действовала при этом «Червона Украина» предельно осторожно. Попав под обстрел, крейсер выставил дымзавесу, ушел в нее, после чего, выйдя из дыма в другом месте, дал залп носовой батареей правого борта, использовав при этом и 3 казематных орудия, и снова ушел за завесу. По докладам наблюдателей, темп огня батареи после этого значительно снизился. После обеда крейсер вновь стрелял по району Старой Дофиновки, а также по району Чеботаревки — Ильинки в Восточном секторе обороны.

В 15.45 крейсер «Червона Украина», находившийся недалеко от «Ташкента» стал свидетелем атаки Ю-88 на лидера и попытался прикрыть того огнем своих 100-мм зенитных орудий. После того как бомбы разорвались рядом с лидером и он заметно сбавил ход, Басистый приказал запросить семафором: «Не нужна ли помощь?»

Ерошенко ответил: «В борту пробоина, рули не работают, управляюсь машинами», но от помощи отказался. Случай произвел на Басистого сильное впечатление. Командиру зенитного дивизиона поручено было устроить разбор «неудачной стрельбы», хотя никакой вины артиллеристов и наблюдателей крейсера, который, в отличие от «Ташкента», находился в полной боевой готовности, здесь, конечно, не было. Чтобы улучшить наблюдение за воздухом, Басистый разрешил части наблюдателей следить за воздухом, лежа на открытых наблюдательных площадках, и пользоваться при этом затемненными очками.

Такое нововведение оказалось полностью оправданным — именно лежачие наблюдатели сумели обнаружить пикирующие бомбардировщики, пытавшиеся атаковать крейсер со стороны солнца. Перед своевременно обнаруженными самолетами противника была выставлена плотная завеса заградительного огня, преодолеть которую они не смогли, сбросив бомбы со значительным недолетом.

В этот день крейсеру пришлось выполнить и довольно необычную стрельбу, до этого еще ни разу не практиковавшуюся под Одессой. Под вечер командир погранполка Кудряшев доложил в штаб армии, что видит со своего наблюдательного пункта движение колонны противника по Приморскому шоссе в сторону фронта. Начальник артиллерии Приморской армии полковник Рыжи обратился к командованию ОВМБ с просьбой поразить эту колонну огнем морской артиллерии как наиболее мощного огневого средства — чтобы противник понес наибольшие потери до того, как успеет покинуть зону обстрела.

Наиболее подходящим для выполнения такой задачи оказался крейсер «Червона Украина». Его 130-мм орудия имели в боекомплекте снаряды со шрапнелью, разлет которой составлял около полукилометра. Кроме того, с его формарсовой площадки просматривалось движение колонны противника и можно было корректировать огонь. Подобный способ корректировки уже был применен 26 августа крейсером «Коминтерн», но тогда огонь велся не по колонне противника, а по вражеской батарее.

Главный корпост базы передал на крейсер координаты цели, и крейсер дал по колонне 8 орудийных залпов, после чего, самостоятельно корректируя огонь, до темноты прижимал пехоту противника к земле, ведя по ней беспокоящий огонь двумя орудиями.

Вообще у базовых постов, имевших солидный опыт, лучше получалось корректировать стрельбу кораблей, чем это пока могли делать корабельные корректировщики, весь опыт которых не превышал двух-трех дней. Наибольшие сложности у корабельных корпостов возникали при приходе в Одессу сразу нескольких боевых кораблей. Вместе с переговорами кораблей Северо-западного района это создавало значительную путаницу в эфире, и неопытный корректировщик среди 5–9 активно переговаривающихся кораблей иногда не мог сразу найти «свой».

У корпоста «Червоной Украины» возникла отдельная проблема — противник сумел запеленговать ее рацию и повел минометный обстрел корпоста. Один человек был ранен. Проблему частично решили, расположив рацию в укрытии, отдельно от корпоста, и поддерживая с ней связь по телефону. Тем не менее после каждой стрельбы крейсера ей теперь приходилось менять позицию.

В связи с продолжавшимся продвижением румын вдоль побережья возникла и еще одна проблема: корабли, поддерживающие войска огнем, часто скучивались на огневых позициях в каком-то одном участке и без того небольшого Одесского залива, затрудняя друг другу боевое маневрирование под огнем противника и при налетах вражеской авиации. В результате командирам кораблей после получения задач приходилось согласовывать друг с другом и штабом базы предполагаемые районы маневрирования.

31 августа «Черовона Украина» пыталась продолжить обстрел румынских войск в районе Свердлово, но румынская батарея из района Новой Дофиновки, снова начав обстрел, отогнала крейсер, не позволив ему держаться на боевом курсе.

В течение дня крейсер еще 4 раза пробовал провести боевые стрельбы, поддерживая погранполк, но румынская батарея, действующая из района Новой Дофиновки, последовательно пресекала все попытки обстрела побережья. Командиру корабля Басистому пришлось отправить в штаб базы радиограмму о невозможности вести огонь по войскам противника из-за противодействия его батарей.

Один раз одновременно с артиллерийским обстрелом крейсер атаковали и 5 бомбардировщиков Ю-88. Вовремя обнаруженные наблюдателями крейсера, они также не имели никакого успеха, и корабль даже не был задет осколками.

Для нейтрализации вражеской батареи, которая не только мешала вести обстрел противника в Восточном секторе, но и препятствовала разгрузке транспортов в Одесском порту, 1 сентября с разрешения командира бригады крейсеров Горшкова, находившегося на «Червоной Украине», было решено провести специальную операцию, с привлечением нового эсминца «Сообразительный», имевшего лучшие средства управления огнем. На всякий случай вражеская батарея была классифицирована как 150-мм и имеющая шесть орудий, но достоверность этих данных вызывает сомнение, так как все три дня крейсер попадал под обстрел на дистанциях не больше 90 кабельтовых от предполагаемого места нахождении батареи противника. Решение о подавлении батареи было принято не случайно. На следующий день к городу должен был подойти очередной конвой транспортов, который мог понести потери от огня тяжелых батарей румын. Ситуация осложнялась и тем, что на борту транспортов находились боеприпасы, которые могли сдетонировать при удачном попадании вражеского снаряда. В случае невозможности подавить противника корабли должны были хотя бы отвлечь его огонь на себя.