20-й кавалерийский полк начал откатываться назад, и передовые части румын стали приближаться к Татарке. Подразделения 31-го стрелкового полка в меньшей степени пострадали от удара противника, основная тяжесть которого пришлась на кавполк. 1-й батальон 31-го полка капитана Петраша при поддержке 36-й батареи 40-го морского подвижного артдивизиона нанес неожиданный удар во фланг наступавшей румынской пехоте.

Батарея имела на вооружении трехдюймовые орудия, чего в подобных случаях обычно оказывалось недостаточно. Поэтому командир батареи лейтенант Бойко приказал вести по противнику огонь с максимальной интенсивностью, развив предельную скорость стрельбы. От частого огня на стволах орудий загоралась краска, и расчеты, скидывая с себя одежду, смачивали ее водой и бросали на стволы, чтобы орудия не вышли из строя из-за перегрева. Во время этого боя произошел редчайший случай, подобные которому на фронтах Второй мировой войны исчислялись единицами — румынский снаряд попал в ствол орудия, где и разорвался.

Противник вынужден был залечь и развернуть фронт против батальона. Пока румыны занимались отражением атаки батальона 31-го СП, подразделения 20-го кавполка сумели закрепиться и при поддержке артиллерийского огня следующую атаку противника отбили собственными силами.

Изменение обстановки в Южном секторе обеспокоило командование Одесского оборонительного района. Начальник штаба ООР Шишенин выехал на КП 25-й дивизии в Дальник для организации помощи оборонявшимся там частям. Командовавший сектором и 25-й дивизией генерал Петров, не имея резервов, мотался по передовой и, по выражению зам. начальника штаба ОВМБ Деревянко, «штопал и латал расползавшийся фронт», перебрасывая с участка на участок наспех сколоченные сводные отряды, оголяя при этом более спокойные участки и прикрывая наиболее угрожаемые. В результате ему удалось выиграть время, и противник, имевший на отдельных участках 3—5-кратное превосходство, так и не смог развить наступление на Татарку.

К району прорыва противника был подтянут 15-й кавполк Блинова, в разрыв между полками 25-й дивизии бросили 7-й кавполк Лебедева. Таким образом, вся 2-я кавдивизия снова оказалась введена в бой в Южном секторе, где впоследствии и оставалась на передовой до самого окончания обороны города. Прибывавшие в город морем маршевые батальоны было решено направлять в первую очередь на пополнение 25-й и 2-й кавалерийской дивизий, несших в боях с противником наибольшие потери [230] .

В Южный сектор были направлены артдивизионы ПВО и сводные отряды пограничников и моряков. Командующий ООР Жуков приказал командиру Одесской военно-морской базы Кулишову повернуть в Южный сектор всю морскую артиллерию, какую только возможно.

На КП генерала Петрова теперь постоянно находился флотский представитель — начальник штаба 42-го морского артдивизиона, капитан Терехов с корректировочными постами 411-й и 39-й батарей. Особенно полезной для обороны сектора оказалась 39-я батарея. Батарея имела опытный корпост под командованием лейтенанта Задорожного, а командовал ею один из самых грамотных комбатов капитан Шкирман. Эта батарея могла обеспечивать большую точность огня при сохранении высокой скорострельности, чего никак не удавалось добиться 411-й, поэтому Петров чаще старался посылать заявки именно ей.

Вклинение румын оказалось довольно глубоким — они смогли захватить село Ленинталь, высоту 68,3 и, продвинувшись за день на 1,5 км, к 23 часам уже вели бой за высоту 75,8.

В оборонительных позициях 25-й СД образовался опасный выступ, направленный в сторону Одессы и называемый в штабе ООР «Ленинтальским клином», а чаще просто «языком». Захватив село и прекрасно понимая, что советское командование будет пытаться восстановить положение, румыны не стали развивать успех, а сразу приступили к укреплению захваченных позиций. Для этой цели была дооборудована часть захваченных советских окопов и отрыты новые, в полный профиль. В районе села румыны сосредоточили до двух полков пехоты и большое количество минометов. Одновременно всю ночь румыны наносили удары на северном фасе выступа, пытаясь захватить Вакаржаны и расширить клин.

После того как о вклинении противника было доложено командующему флотом, а он сообщил об этом в Москву, из Ставки последовало категорическое указание восстановить утраченные позиции в Южном секторе.

В 17 часов 1 сентября на этот «клин», как и ожидал противник, начались яростные атаки обеих советских дивизий, занимавших Южный сектор, в которых применялись и бронетрактора.

287-й полк, который, пополнив, спешно вернули на передовую, также принял участие в наступлении в составе своей дивизии, а 20-й кавполк, понесший большие потери, опять вывели в тыл [231] .

Так началась долгая череда кровопролитных многодневных боев за «Ленинтальский клин», в которых атаки сменялись контратаками, попытки советских частей восстановить положение — попытками румынских расширить плацдарм, и в которых заметных успехов не суждено было добиться ни той, ни другой стороне.

2-я кавдивизия по-прежнему принимала участие в боях лишь в качестве средства усиления — так как ее полки даже в таком качестве при подавляющем превосходстве противника в тяжелом вооружении и живой силе несли большие потери.

Успевшие укрепиться румыны до темноты отражали атаки частей 25-й стрелковой дивизии, пытавшихся выбить противника из Ленинталя и Красного Переселенца. В темное время суток наступление не велось, так как атаки хорошо укрепленных румынских позиций без поддержки бронетехники были сопряжены со слишком большими потерями [232] .

В 5.30 2 сентября наступление было возобновлено, и к 8 часам утра частям сектора удалось значительно потеснить противника на всем протяжении выступа и завязать бои на южных окраинах Ленинталя. Но наступление развивалось неравномерно — наибольшего продвижения удавалось достигнуть там, где пехота продвигалась при поддержке танков [233] .