– Ну да, – кивнул Виталий. – Так и уехали бы вместе.

– Не хотим. Во всяком случае, я точно не хочу и не могу, у меня во Владимирской области мама и сестра с семьей, я не могу их оставить. А Борис не может оставить меня.

– Вот даже как?

Виталий хмыкнул и слегка скривился. Ему представились Марго и Борис в интимной ситуации, и это вызвало у него приступ смеха, который он постарался сдержать, но, видимо, не очень успешно, потому что Марго это заметила.

– Вам смешно? – безмятежно улыбнулась она. – Могу себе представить, что пришло вам в голову. Но, как говорят в плохом кино, это не то, что вы подумали.

– А что же? – спросил Кирган уже вполне серьезно.

Ему вдруг стало по-настоящему интересно. И еще он поймал себя на странном ощущении: рядом с этой женщиной ему не было зябко. Ледяная плоская струя воздуха больше не дула откуда-то справа. Он почти согрелся.

Когда Маргарита училась на третьем курсе экономического факультета МГУ, в одной студенческой компании она познакомилась с Борисом Райнером, студентом пятого курса истфака. Роман вспыхнул мгновенно и развивался бурно и так же мгновенно закончился из-за глупой, но показавшейся в тот момент необыкновенно принципиальной ссоры. Они перестали звонить друг другу и встречаться, хотя общие знакомые остались, и от них Марго то и дело слышала о том, как живет Борис. Узнала, что после защиты диплома ему предложили остаться в аспирантуре, что он успешно пишет кандидатскую диссертацию. Потом Марго вышла замуж, родилась дочь, сама Марго работала в Министерстве финансов и о Борисе вспоминала все реже. Однако, когда к ней обратилась коллега за советом, где найти толкового и недорогого репетитора по истории для сына-десятиклассника, которому нужно было сдавать этот предмет на вступительных экзаменах в институт, она вспомнила про Райнера и решила его разыскать. Все те же общие знакомые дали новый телефон Бориса, он к тому времени тоже обзавелся семьей и переехал. Марго позвонила. Она очень волновалась, когда набирала номер, и заранее готовила слова, чтобы напомнить ему, кто она такая, ни минуты не сомневаясь, что Борис ее накрепко забыл, ведь роман их хоть и был бурным и страстным, но продлился всего несколько месяцев, и прошло с тех пор десять лет, даже чуть больше. Однако никакие слова не понадобились, Борис узнал ее голос сразу же и радостно завопил в трубку:

– Гоша! Гошка! Как же я рад тебя слышать. Как ты? Где ты? Давай скорее все рассказывай.

Он всегда был таким – горячим, быстрым, живым как ртуть, как огонь. Не скрывал эмоций и не страдал сдержанностью.

Она все ему рассказала про себя, он ей – про себя. У него жена и сын, причем женился он почти сразу же после разрыва с Марго, и сын у него старше ее дочери на четыре года. Он обещал помочь с репетитором, найти толкового и знающего паренька, который подготовит хорошо, а возьмет недорого. Взял телефон Марго и сказал, что позвонит. Позвонил через пару дней, дал координаты одного аспиранта истфака, на прощание произнес:

– Все, Гошка, мне надо бежать, но я тебе обязательно позвоню.

Она сомневалась. Но он действительно позвонил на следующий же день и предложил встретиться. С тех пор они начали общаться, не очень часто, примерно раз в месяц созванивались и раз в год встречались, ходили в кафе или просто гуляли. Но если у Марго что-то случалось, например болели мама, муж или дочка, Борис начинал звонить каждый день, а то и по нескольку раз в день, справлялся о здоровье, спрашивал, не нужна ли какая-то помощь. Когда ситуация разрешалась, он опять переходил на режим ежемесячных звонков. Они никогда не вспоминали свой роман и не обсуждали, правильно ли сделали, что расстались тогда. Просто выстроили свои отношения заново и сделали их теплыми и дружескими.

Когда Марго было пятьдесят, а ее дочери – двадцать три, внезапно умер муж Марго. Удар оказался неожиданным, муж ничем не болел и считался полностью здоровым, просто упал и умер прямо на улице. Марго не справилась с шоком, она совершенно растерялась и никак не могла собраться с мыслями даже для такого простого дела, как заваривание чая. И тут рядом оказался Борис, который дневал и ночевал у Марго, поил ее чаем, кормил, заставлял ходить на прогулки и постоянно разговаривал с ней. Он к этому времени уже развелся и жил один. Так прошло около месяца, в течение которого Марго, взявшая на работе отпуск, сидела дома и ждала Бориса. Ему отпуск посреди учебного года, конечно же, не дали, но он приезжал к ней сразу после окончания занятий в университете. Борис к этому времени уже защитил докторскую и заведовал кафедрой, так что своим временем распоряжался довольно свободно. Марго начала постепенно приходить в себя, и Борис как-то сказал, что она слишком бледная, ей нужен свежий воздух и он на три дня забирает их с дочерью к себе на дачу. Туда же приехал и двадцатисемилетний сын Бориса, такой же высокий, легкий, горячий и живой, как его отец. Неудивительно, что дочь Марго влюбилась в него с первого взгляда. Через полтора года сыграли свадьбу, шел 1995 год, и новоиспеченный зять Маргариты Михайловны поставил вопрос о переезде в Канаду. Он хотел, чтобы уехали все, включая отца, мать и тещу, но Борис и Марго отказались сразу. Ей было пятьдесят два, Борису пятьдесят четыре, до пенсии далеко и можно еще поработать, а что они будут делать там, за границей? В их возрасте найти работу будет нелегко, а сидеть дома и ждать, пока появятся внуки, как-то глупо. Тем более что у Марго мама и сестра остаются в России, а бросить их она не может.

– Я бы поехал, – задумчиво сказал тогда Борис. – На преподавательскую работу меня бы взяли, французский у меня хороший, говорю свободно. Но ведь тоска зеленая среди чужих! Нет, я здесь родился, здесь и пригодился. И без тебя, Гошка, я вообще загнусь от скуки. Давай-ка я лучше к тебе поближе перееду.

– Это как? – не поняла Марго.

– У тебя соседи по лестничной площадке живут в «двушке», а у них двое маленьких детей и никаких перспектив на расширение жилплощади. Я как-то по случаю с ними разговорился и все выяснил. Попробую предложить поменять их «двушку» в центре на мою «трешку» на окраине Москвы. Конечно, моя «трешка» стоит дороже, она улучшенной планировки, но я готов поменяться без доплаты. Зато мы с тобой будем рядом, у нас даже тамбурная дверь будет общая.

В тот момент пятидесятидвухлетняя Маргарита Усольцева впервые за много лет подумала о том, что, может быть… Ведь не зря же Борис хочет переехать поближе к ней. А то, что он не подавал никаких романтических сигналов все эти годы, ни о чем не говорит, ведь Марго была замужем, а потом шел первый год траура. А сейчас уже полтора года прошло, как мужа не стало, и дети поженились, так почему бы и нет? В конце концов, ведь это все было, было… Она не могла понять, хочется ей возобновления близости с Борисом или нет, прислушивалась к себе и не находила ответа, а он тем временем активно занимался оформлением обмена квартиры и организацией переезда. Марго ждала, что в любую минуту он может повести себя так, что ей придется принимать решение, к которому она не была готова.

Но решение принимать не пришлось. Никак «так» Борис Райнер себя не повел. Более того, он продолжал активно интересоваться молодыми студентками и аспирантками и даже не пытался скрывать от Марго свою бурную личную жизнь.

– Гошка, ты мне ближе, чем лучшая подруга и родная сестра, я тебя сто лет знаю, мне с тобой уютно и надежно. И потом, ты умная, – частенько повторял он, – мне с тобой не скучно. И ты не зануда, с тобой очень легко. И вообще, мы ведь члены одной семьи. Не представляю, как бы я сейчас жил, если бы сто лет назад твоей коллеге не понадобился бы репетитор по истории. А кстати, ты не помнишь, из-за чего мы с тобой тогда поссорились и разбежались? Я, честно признаться, забыл.