– Как там Наташа? – первым делом спросил он, едва войдя в комнату.

Маргарита Михайловна надеялась, что Кирган смягчит краски, но он Ленара не пощадил и рассказал все как есть, почти дословно повторив то, что уже поведал хозяйке.

– Улики против Наташи несокрушимы, – говорил он. – Ее видели как минимум шесть человек, и все безошибочно опознали и одежду, и саму Наташу, и у нее найдены деньги Кати. Это ничем не прошибешь, так что и не знаю даже, как ей помочь в такой ситуации.

Марго улыбнулась и тихонько пробормотала:

– Нередко кажется несокрушимым то, что, в сущности, легко уничтожить.

– Как вы сказали? – вскинул глаза Кирган.

– Это не я сказала, а Конфуций. Мудрый был дядька, жалко, что он не очень популярен сегодня.

– Ну и как вы предлагаете уничтожить бесспорные доказательства? – ехидно спросил он. – Взорвать следственный отдел? Устроить пожар в кабинете следователя? Или еще что-то не менее остроумное?

Марго не успела ничего ответить, потому что услышала, как гремит ключ в замке тамбурной двери: вернулся Борис Леонидович. Значит, сейчас ей придется уйти на кухню готовить ужин, а Борис тем временем пообщается с адвокатом и Ленаром.

Борис Леонидович готовить не умел и не любил, предпочитал покупать готовое в кулинарии, чем страшно сердил свою соседку, неустанно повторявшую, что она это приготовила бы лучше, вкуснее, быстрее и дешевле, и упрекавшую его: «Ты не еврей, Боречка, ты совершенно не умеешь считать деньги».

Бориса Маргарита Михайловна считала страшным транжирой, который обожает шопинг, покупает дорогую готовую еду, всякую ерунду и, кроме того, очень любит делать подарки всем подряд. Но при этом была снисходительна и понимала: он просто искренне радуется, что у него есть деньги и он может их тратить, потому что в молодости денег все время не хватало, у Бориса Райнера была зарплата сначала аспиранта, потом старшего преподавателя, потом доцента, а надо семью кормить, и трат много, и престарелые родители.

Так что по взаимной договоренности Марго готовила на двоих и кормила Бориса, но готовила она без изысков; ей жаль было тратить время на кухне, она стряпала, как было принято в советское время. Наварит картошки на три дня и разжаривает то с сосисками, то с колбасой. Суп варит тоже на три дня. Макароны с сыром или с сосисками. А уж макароны с маслом и сахарным песком – это вообще ее самое любимое блюдо еще с молодости. Маргарита Михайловна приняла в йоге образ мысли, но совершенно не приняла образ жизни, питалась очень по-русски: гречка, рис с чесночком и сливочным маслицем. Еда простая, но сытная. Правда, сегодня у нее гости, Ленар и Виталий, так что придется постараться… А впрочем, зачем? Она живет так, как живет, и для чего делать вид, что она живет как-то иначе?

Борис ворвался в квартиру, как снежный вихрь, внеся с собой запах морозного воздуха и огромное количество снега, нападавшего на широкий воротник куртки. Куртку он принялся отряхивать в предбаннике, но дверь в квартиру Марго уже открыл, и снег нападал на пол в прихожей. Марго, вышедшая ему навстречу, смотрела на мокрый пол совершенно равнодушно, тем более что Борис тут же виновато проговорил:

– Извини, Гошка, я сейчас вытру.

– Откуда столько снега? – спросила она. – Разве ты не на машине?

– Поставил далеко от дома, – объяснил Райнер, – рядом ни одного свободного места, пришлось даже круг делать, чтобы что-то найти.

Он разделся и тут же, бурно жестикулируя, начал обсуждать с Маргаритой Михайловной последние политические новости, которые услышал по радио, пока ехал в машине. Марго сразу осекла его:

– Если не находишься на службе, нечего думать о государственных делах.

– Опять Конфуций? – фыркнул Райнер.

– Ну а то кто же? – пожала плечами Маргарита Михайловна. – Сейчас будем ужинать, а потом ты погадаешь Ленару, ладно? Я обещала мальчику.

– Гоша, ну зачем? – простонал Борис. – Я же не гадалка, я ученый, исследователь. Для чего ты вводишь людей в заблуждение?

– Так надо, – твердо произнесла Марго. – Мальчику необходима психотерапия. Ему нужна не правда, а старший товарищ, которому он мог бы поверить. Сделаешь, Боренька?

– Сделаю, – со вздохом кивнул Райнер.

Он прошел в комнату, а Марго отправилась на кухню. Когда через двадцать минут она внесла и поставила на стол поднос с тарелками и приборами, Борис уже живо обсуждал с адвокатом суть дела.

– Прошу к столу, – пригласила хозяйка.

Похоже, все были страшно голодными, потому что смели пельмени со сметаной мгновенно и, главное, в полном молчании.

– Итак, – подал голос Борис Леонидович, вытерев губы салфеткой, – что мы имеем? Если вы нам все правильно рассказали, дорогой Виталий, то получается, что множество свидетелей видели Наташу входящей в дом и стоящей на балконе вместе с сестрой, но нет ни одного показания о том, что кто-то видел, как она выходила. Правильно?

Кирган слегка нахмурился, снова потер пальцами виски и вдруг просиял.