– Ну зачем вы так, Антон? Девочка огорчилась, ведь она так старается, – с упреком сказала она.

– И хорошо, что старается. Но она должна понимать, что старается пока еще недостаточно. Пусть привыкает к тому, что у нее есть недочеты и что их видят и замечают другие люди. Пусть знает, что за это не похвалят. Вырастет – крепче будет. А вот насчет конфет и шоколада я хотел с вами отдельно поговорить. Как вы думаете, она действительно способна съесть столько сладкого? Помните, на Новый год у нас уже речь об этом заходила, и Васька сказала, что накупила бы сладостей и фанты. Может быть, у нее повышенная потребность в сахаре? Может, ее надо врачу показать, кровь сдать на сахар?

– Не беспокойтесь, я все проверю, – улыбнулась Эля, – в ближайшее же время отведу Васю к терапевту и попрошу назначить анализы.

Господи, что бы они делали без Эли? Не дай бог, у нее кто-нибудь появится и няня захочет устроить собственную семейную жизнь. Как они тогда будут справляться одни?

Эля увела Степу спать, а Антон ушел в свою комнату, взял книгу и улегся на диван. Он может быть вполне доволен собой, за все время каникул только один день оторвал от общения с детьми, когда заезжал на работу, на Петровку, чтобы пробить данные Чернецова, и потом ездил к этому странноватому парню Денису. Все остальное время он честно посвятил сыну и дочери, гулял с ними, два раза водил на елки, возил в Коломенское и в парк Горького, играл с ними, читал Степке книжки и собрал с ним из конструктора целый город с улицами и машинами. Даже мультики вместе с детьми смотрел по телевизору, хотя никогда их особо не любил.

И все-таки племянник покойного наследодателя Чернецова не давал покоя Антону Сташису. В чем-то этот парень врал. Но в чем? Может, стоит покопаться в криминальных связях покойного, отсидевшего срок? Может, дядя приобщил племянничка к преступному бизнесу? По документам все чисто, в противном случае нотариус обязательно зацепился бы за неточности или неправильности. Но раз Галина получила свое наследство, значит, нотариусу придраться было не к чему. Что же могло связывать его одноклассницу Тишунину с бывшим зэком Чернецовым и его племянником, который явно что-то знает и пытается скрыть?

Антон больше не занимался этим до тех пор, пока не закончились каникулы. Он дал себе слово посвятить время детям и это слово сдержал. В конце концов, у него после окончания каникул остается еще почти три недели отпуска, и если придется заниматься какими-то изысканиями по поводу Галкиных денег, времени будет вполне достаточно.

С Галиной он с той предновогодней встречи больше не виделся и, прислушиваясь к себе, с ужасом понимал, что скучает по ней. Тоскует. Нет, это не любовь, совершенно точно не любовь, это какая-то животная тяга, которая тем острее, чем отчетливее он вспоминает свое отвращение к Галине. Стоит только подумать о том, какая она неправильная, глупая, порочная, жадная, грубая, – и ему уже хочется ей позвонить и договориться о встрече. Она начала ему сниться, он стал думать о бывшей однокласснице куда чаще, чем прежде. Ну, если уж положить руку на сердце, то раньше он о ней вообще не думал, просто звонил, обговаривал удобное обоим время, приезжал, ложился в постель, вставал и уезжал. А теперь постоянно вспоминает. С чего бы?

Антон был сам себе противен, потому что брак с Ритой приучил его думать о нежных, уютных, доверительных отношениях, которые возможны только с человеком, которого уважаешь. А Галку Тишунину он не уважал, особенно после того, как она себя повела с этим чертовым наследством.

Не уважал. Но отчего-то хотел. И сам себя за это ненавидел.

К следующему визиту в следственный изолятор Виталий Кирган подготовился, он вез в своей папочке целый список вопросов, ответы на которые ему нужно получить у подзащитной Аверкиной. Накануне он снова позволил себе выпить, но, видимо, выпил что-то не то, к тому же чересчур много курил; во всяком случае, голова сегодня болела просто отчаянно. Он порылся в домашней аптечке, нашел только одну, последнюю таблетку спазмалгона и понял, что это его не спасет. По дороге заехал в аптеку и затарился целой пачкой различных анальгетиков. Попросив у продавщицы стакан воды, заглотил сразу три таблетки.

В следственном изоляторе пришлось сдавать на хранение все, в том числе и лекарства. Кирган поколебался было, подумав, что, если во время беседы голова снова сильно разболится, придется терпеть, а терпеть не хотелось. Но и не сдать таблетки тоже опасно. Есть же закон подлости, по которому проверку устраивают именно тогда, когда у тебя не все в порядке. На всякий случай он отколупнул еще пару пилюль и сунул в рот, проглотил не запивая, остальное сдал вместе с мобильным телефоном.

Наташа была все такой же вялой и равнодушной, по-прежнему смотрела в пол и раскачивалась на своем жестком стуле. Адвокат достал перечень вопросов и приступил к работе.

– Есть ли в вашей жизни или в жизни вашей сестры мужчина, который мог бы мстить? Может быть, вы или Катя кого-то бросили, обошлись жестоко, заставили ревновать?

Она глаз не подняла, но по вздрогнувшим плечам Виталий понял, что вопрос оказался неожиданным. Наташе пришлось подумать, прежде чем ответить, что таких мужчин нет, и Катю, и ее саму все почему-то сами бросали, да и вообще мужчин в их жизни было немного.

– Второй вопрос: не появился ли в окружении сестры кто-нибудь новый после получения наследства? Может быть, происходили какие-то странные события?

Ровным монотонным голосом Наташа рассказала о новой подруге сестры, которую зовут Яной.

– Фамилия?

– Орлова.

– Как ее найти?

– Я не знаю.

– Где она работает? Где живет? – допытывался Кирган.

– Где живет – не знаю, а работает в каком-то магазине автозапчастей.

– В каком именно?

– Я не знаю, она говорила вроде бы, что сеть называется «Колесо», а сам магазин где-то у черта на куличках. Но, кажется, Яна рассказывала, что уволилась оттуда и сейчас не работает, подыскивает себе что-то поинтереснее.