Шрифт:
— Вечер добрый, — поздоровался Бирюков.
— Здорово, коль не шутишь, — за всех ответил высокий вихрастый парень. — Зачастил ты к нам.
— По ушки втюрился в Наташку лавочник, — бойко выкрикнула одна из девчат. Все засмеялись. «Значит, уже рассказала, — мелькнуло у Бирюкова. — Это неплохо».
Вскоре пришел прихрамывающий гармонист лет тридцати. Был он молчалив, но играл лихо. С его приходом стало веселее. Девчата пели, плясали...
Наташа пришла на вечеринку позже всех. Кивнув Бирюкову, она подсела к гармонисту и попросила:
— Сыграй мою любимую.
Гармонист растянул меха. Наташа запела:
Там, вдали, за рекой, Уж погасли огни, В небе ясном заря загоралась...Неожиданно послышался цокот копыт. «Что это? — забеспокоился Бирюков. — Опять всадники? Неужели? А может, простое совпадение. Не спеши. Думай, думай, Николай».
С вечеринки он возвращался с Наташей.
— Опять мне одному ночью идти, — удрученно сказал Бирюков. — Признаться, побаиваюсь грабителей.
— Не золото, случайно, носишь с собой? — насмешливо спросила Наташа.
— Кто же его знает: у меня на лбу не написано, золото я несу или пустые карманы протираю.
— А ты не бойся!
— Оно-то, конечно... Но, говорят, есть тут такой Сенька. Его все боятся...
— Подумаешь, Сенька, — протянула Наташа.
Бирюков уловил в ее голосе настороженность и снова спросил:
— А ты не боишься, что придут ночью и ограбят вас. Кого позовешь на помощь?
— Мой папенька смелый, он ничего не боится.
— Даже Сеньки?
Но Наташа не ответила и обернулась на окна своего домика. Сквозь щели ставен пробивался свет.
— Никогда не видел грабителей, только в сказках читал про разбойников, — сказал Бирюков. — Так и кажется, заросшие щетиной, огромные, страшные...
Девушка хихикнула, потом заговорщически прошептала:
— Я тебе как-нибудь покажу... Только ни-ни, понял? Ну мне пора, Коля, — сказала девушка. — Папенька ругать будет.
Они простились. Бирюков пошел по улице, потом свернул в переулок, остановился, прислушался, тихонько обогнул несколько дворов и. стал наблюдать за Наташиным домом.
Стукнула щеколда, из домика, покачиваясь, вышли трое, пересекли двор, вывели из конюшни лошадей, выехали в раскрытые Наташей ворота и исчезли за поворотом улицы.
...Долго сидели начальник оперативного отдела и Бирюков. Он думал, что его похвалят.
— Ты вел себя, как мальчишка, — неожиданно резко проговорил Акинтьев. — Она может передать отцу все. И тогда — пиши пропало. Назвал Сеньку, хотел посмотреть его. Что это за вопросы?.. — Он помолчал и уже помягче сказал: — Будем надеяться, что она не догадалась...
...С тяжелым сердцем провожал на этот раз Акинтьев молодого оперативника.
— На, возьми. Может, пригодится, — протянул он милиционеру гранату. — И будь осторожен. Близко к дому не подходи...
Весь вечер Бирюков провел с Наташей. Она сплясала разок-другой, а потом неожиданно предложила:
— Пойдем за околицу. Там пруд, вербы...
Девушка на секунду прильнула к Бирюкову. Он поколебался, но смело пошел за ней...
5
Ночью в Заплавном был совершен дерзкий налет на магазин. Сторож, ходивший домой одеться потеплее, по возвращении увидел вместо окна зияющий проем. Он выстрелил из ружья. В ответ бухнули выстрелы с противоположной стороны улицы. Из магазина выскочили двое. Сторож выстрелил еще раз. Один из грабителей упал, остальные вскочили в седла.
Раненого доставили к Акинтьеву. Грабитель кривился от боли, хотя рана была пустяковая: дробинка попала в колено.
— Ничего я не знаю, — твердил он. — Шел по улице и вдруг — стрельба. Вот мне и попало.
Два часа длился безрезультатный допрос.
— В камеру его!
Приглаживая черную густую шевелюру, Георгий Максимович подошел к карте. «Запропастился Бирюков! Молодой, горячий. Еще девица эта... Такая любому голову вскружит... А может, выследили парня? Да, на свинец напороться просто...
Не вытерпел Акинтьев, послал нарочного на квартиру к Бирюкову. Безрезультатно.
Дежурный положил на стол несколько донесений. Акинтьев быстро просмотрел их. Сообщали те, кто уехал неделю назад на задание почти во все уголки области. У них все пока было благополучно. Тем сильнее росла тревога за Бирюкова.
Вдруг дверь кабинета распахнулась. На пороге стоял улыбающийся Бирюков. Глаза у него ввалились, веки покраснели.
— Разрешите!
Начальник хмуро шагнул ему навстречу.