Дорогой читатель, не пугайся и не стремись в архивы, чтобы найти дату и место пребывания Виктора Петровича в местах не столь отдалённых. Он действительно был за колючей проволокой, только в прекрасном современном закрытом городе атомщиков Зеленогорске.

Визит был частным, случайным и чисто дружеским. Потому что привёз его наш друг, заслуженный художник РФ Валерий Кудринский. Просто так, отдохнуть. Состоялось это 13–14 апреля 1995 г.

Это была моя вторая встреча с писателем. Первая случилась где-то через год после его возвращения в Сибирь, на краевом совещании по культуре в городе Красноярске. Я тогда работал заместителем председателя Зеленогорского исполкома горсовета. Секретарь крайкома партии Н. П. Силкова представила нам Виктора Петровича. Я внутренне сжался, зная, что Виктор Петрович не жаловал партию и её функционеров. Подумал, что же сейчас будет? Ведь Нина Прокофьевна официальное лицо, на вольности она вряд ли скатится. Интересно!

Он говорил независимо, что было для нас ново. Партийное самолюбие присутствующих затронул вскользь. Но настороженность сидящих в президиуме ощущалась. В конце речи Виктор Петрович предложил задавать вопросы. В числе других встал и я со своим вопросом. В то время все в крае зачитывались трилогией Алексея Черкасова: «Хмель», «Чёрный тополь» и «Конь рыжий». Многие были под её впечатлением. Книги чем-то напоминали «Тихий Дон» Шолохова: казаки, гражданская война, реальные люди, их трагические судьбы. Ощущалось какое-то послабление цензуры. Книги, говоря современным языком, стали бестселлерами. Они вызывали действительно большой интерес читателей. Я спросил: «Виктор Петрович, как вы оцениваете трилогию Черкасова? Можно её сравнить с „Тихим Доном?“» Астафьев помрачнел и «популярно», в своей жёсткой манере, объяснил (я обобщаю), что так судить могут только люди, не понимающие литературы. Собственно, я и не считал себя сторонником мысли о близости этих произведений, просто интересно было знать профессиональную оценку литературной новинки таким независимым во мнениях писателем. Читал и читаю, в основном, классику, особенно сейчас, когда спасаюсь от телевизора и равнодушных людей.

А что касается трилогии А. Черкасова, то я уже в наши дни нашёл на сайте интервью с писателем Михаилом Тарковским, который говорил: «Не читайте белиберду, не смотрите пошлятину». А в конце его ответов на вопросы был опубликован рейтинг известных писателей Красноярского края.

На первом месте стоял Виктор Астафьев, на втором — Алексей Черкасов. Далее — Роман Солнцев… Насколько это отражает реальность, пусть судят авторитетные литературоведы-критики. Только трилогия Черкасова явно не белиберда.

Когда я вновь встретился с писателем уже в нашем городе, на своей, так сказать, земле, то настороженно поглядывал на него и думал, в каком русле пойдут у нас разговоры. Может, опять зацепит своим колким критическим языком…

Виктор Петрович сказал, что он не хочет никаких официальных встреч. Как оказалось, он приехал в районный город Заозёрный по настоятельной и неоднократной просьбе педагогов профессионального училища. «Есть хороший человек в ПТУ Заозёрного (районный город в 120 км от Красноярска) — библиотекарь. Она звонила мне, открытки присылала. Стало неприлично откладывать. Я сдал роман, сдал повесть, ничем не занят. Съездил в Саяногорск, куда меня давно звали. Вот, наконец, приехал посмотреть на пэтэушников. Сам бывший фэзэушник [3] . Милый народ. Картинки нарисовали, слепили что-то. Розы дорогие купили. Я их отругал за это. Женщины были милые. У нас самые лучшие женщины в мире. Два часа длилась встреча. Я им рассказал, в каких условиях мы жили и учились. Они не понимают то время. В Заозёрке я бывал часто в начале войны после окончания училища. Работал составителем поездов на станции Базаиха в Красноярске, и меня отправляли сюда, т. к. был холостым. Но приезжал ночью и городка не видел».

От Заозёрного до Зеленогорска всего 16 километров. И вот наши гости здесь. С Валерием Кудринским мы давно дружили, а сам он с Виктором Петровичем был в дружбе не один год. Я видел любительские фильмы, где кадры выдавали не только их литературные привязанности и изобразительное искусство, но чисто мужские интересы. В итоге такой дружбы В. Кудринского с В. Астафьевым родилось несколько замечательных портретов Виктора Петровича и серия иллюстраций к его новым книгам. Мы поселили их в гостинице и хотели уже прогуляться по городу, как вдруг Виктор Петрович, потерев побледневшие щёки с пробившейся на них щетиной, признался нам, что заболел. Я даже испугался. «Сердце, „скорая“, больница», — промелькнуло в голове. Но он успокоил: «Живот! Отравился в Заозёрке. Вы можете мне найти лекарство?» Он назвал его, это было редкое лекарство. А время уже десять вечера.